Заметки библиофила


              
*************************************                           ******************

Председатель Клуба "Колибри" Я.Смоляренко представил интереснейший видеоряд, присланный И.Нечипоруком из Горловки со своеобразным музыкальным оформлением, в котором отражены и «будни», так сказать, деятельности Луганского клуба «Колибри».

Кроме того, Яков Аркадьевич представил и находящийся сейчас «в работе» шкаф-книгохранилище для миниатюрных изданий коллекции библиотеки, в чём сектору редких и ценных изданий библиотеки активно помогает член клуба Свиридов В.Д. из Алчевска - писатель, художник, в целом, - яркая творческая личность.

****************************************                        ***************



  ПОДАРОК ФРОНТОВИКУ – КНИГА  

       Начну со статистики. В книжных  летописях, вышедших в годы Великой Отечественной войны, учтено 109 тысяч изданий общим тиражом около 1,7 млрд. экземпляров. И это при нехватке бумаги и разорении всех типографий, находившихся на оккупированной врагом территории.  В дополнение приведу еще один цифровой подсчет – 22 600.  Именно таков был средний тираж одного издания военного лихолетья. Он более чем в два раза превысил среднетиражность изданий предвоенного времени, начиная с 1935 года. Конечно, грозные годы не отличались комфортностью в жизни этих книг. Многие из них, как и люди, погибали во фронтовых условиях, при пожарах, артиллерийских  обстрелах и бомбовых ударах. Сегодня они редко встречаются у букинистов, на книжных развалах.  Большинство изданий, сошедших с печатных станков типографий в годы войны, давно уже обрели ранг  редкости.  В подтверждение этого говорит такой факт: каталог выставки, проведенной в честь 40-летия Победы в Великой Отечественной войне, учел лишь около 1300 изданий грозовых годов, в число которых входили не только книги, но и плакаты, графика.         А ведь в выставочной экспозиции были представлены издания из личных собраний книжников трех крупнейших регионов: Москвы, Подмосковья и Ленинграда.


Сектор редких и ценных изданий библиотеки  обладает небольшой, но во многом примечательной и интересной коллекцией книг, выпущенных в годы войны. Это собрание состоит из изданий, выделенных из общего библиотечного фонда, и дополнено книжными дарами читателей.  Среди  книжных реликвий военного времени особой уникальностью выделяется издание дневника военного корреспондента газеты «Красная звезда» Александра Полякова «В тылу врага». Осуществленное «Воениздатом» в 1942 году, оно содержит подробное описание всех перипетий  выхода из окружения дивизии генерал-майора К.Н.Галицкого.  Не вызывает сомнения тот факт, что эта книга пережила многие невзгоды и опасности фронтовых буден. Об этом косвенно говорит запись на ее переднем форзаце: 
                     «Участник Отечественной войны! 

Примите горячий пионерский привет и этот небольшой подарок. Громите быстрее немецких хищников, а мы положим все силы к тому, чтобы хорошо учиться и помогать фронту. Уделите несколько минут на то, чтобы прислать нам письмо, в котором опишите свою борьбу. Это будет для нас большой радостью.
Наш адрес: Пензенская обл., Бековский р-он, ст. Вертуновская, с. Сосновка, Сосновская ср. школа».
Эта помета на книге может многое рассказать вдумчивому книжнику. К примеру, село Сосновка, с которого книжный томик совершил путешествие на фронт, было основано в начале 18 века. Согласно легенде, ее название происходит от местного большого озера, окруженного соснами. В годы Великой Отечественной войны с территорий Сосновского сельсовета в армию было призвано 1091 человек, из которых не вернулось более 400 сельчан.
Время сохранило ряд биографических сведений об авторе книги. Александр Филатович Поляков родился в 1908 году в селе Александровка Пензенской области. По существу он был земляком сосновских пионеров, отправивших его книгу в подарок одному из фронтовиков. Боевые будни журналиста были высоко оценены: двумя орденами Красного Знамени. Прожив всего 34 года, А.Ф.Поляков, возвратившись из своей очередной командировки на фронт, умер в своем редакционном кабинете от кровоизлияния в мозг. Видимо, полученные в свое время тяжелые контузии сыграли свою зловещую роль. Год его ухода в мир иной по иронии судьбы совпал с годом выхода в свет книги «В тылу врага»  – 1942.
Стоит отметить, что фронтовой дневник журналиста во время войны много раз издавался на русском языке, языках  народов СССР и европейских. Кроме того, он был переведен на английский язык и под названием «Русские не сдаются»  издан в США. 
Сегодня книга «В тылу врага», являясь свидетелем жесточайших сражений Великой Отечественной войны, переживает вместе с луганчанами новое лихолетье.

Яков Смоляренко, библиофил 


Поляков, А. В тылу врага: дневник воен. кор. / А.Поляков; рис. худож. В.Ермолаева. – М.: Воениздат, 1942. – 172 с.: ил. – П. к п. 6.III. 1942.

Книга  военного корреспондента газеты «Красная звезда» о выходе из окружения дивизии генерал-майора К.Н.Галицкого; 

           




*******************************************************


         О ЧЁМ РАССКАЗАЛ ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ ОДНОЙ КНИГИ



         Титульный лист любой книги – это её своеобразный паспорт. Известный книговед и замечательный ценитель книжных изданий А. А. Сидоров подчеркивал, что титульный лист является как бы „фасадом“ книги, воротами, которые ведут внутрь ее содержания... На этой части книжного издания размещаются основные выходные сведения: имя автора, название книги, место издания, название издательства, год издания. Кроме того, книжный титул во многом облегчает работу библиотекарей при библиографическом описании издания. А ещё он является удобным местом для расположения различных владельческих помет, штемпельных экслибрисов, библиотечных печатей, по которым книговедам дается возможность подробно проследить перипетии книжкиной жизни. Порой, библиофилы-эстеты даже отказываются от приобретения давно искомого издания, если в нем отсутствует титульный лист.
            Примером сказанному может служить титул одной из книг, хранящихся в секторе редких и ценных изданий Республиканской Луганской  универсальной научной библиотеки им. М.Горького.
            Название книги построено в  вопросительной форме: «Что читать народу?». Его расшифровку дает подзаголовок, извещая, что это «критический указатель книг для народного и детского чтения». В составлении данного библиографического указателя приняли участие целая группа учительниц харьковской частной женской школы. Сразу же отметим, что среди имен педагогов, готовящих книгу к изданию, присутствует знакомое луганчанам имя Христины Даниловны Алчевской  (1843 – 1920). Долговременную память об этой женщине сохранил не только факт ее супружества с известным российским промышленником и меценатом А.К.Алчевским, учредившим в 1879 году Алексеевское горнопромышленное общество, а также инициировавший постройку металлургических заводов Донецко-Юрьевского металлургического общества вблизи станции Юрьевка (сегодня – г. Алчевск). Благодаря своей неутомимой педагогической деятельности, новаторству имя Х.Д.Алчевской было известно не только в России, но и за её пределами. Например, в руководимой ею школе она была инициатором  введения системы педагогических советов и педагогических дневников учащихся.

         В 1889 году Христиана Даниловна представляла книгу «Что читать народу?» на Парижской педагогической выставке.  Посетители выставки не сразу проявили интерес к выставленному изданию. По этому поводу Алчевская писала: «Я считала, что каждый порядочный человек непременно должен интересоваться таким широким, животрепещущим вопросом, как «что читать народу?» К проходящей публике я была положительно несправедлива, и она подразделялась у меня на две строго определенные категории. Проходит юноша и рассеянно минует книгу. «Дурак», — лаконично решаю я, с презрением глядя ему вслед. Проходит барышня и останавливается внимательно у книги: «Умница», — думаю я про себя, любовно глядя на нее...». В конце концов, книга была замечена, и этот момент помог затушить переживания Х.Д.Алчевской.
        В нижней части титульного листа указано название издательства, усилиями которого книга увидела свет – «Общественная польза» и год издания книги – 1884. У пытливого книжника история издательства обязательно вызовет интерес. В нашем случае «Общественная польза» как паевое товарищество родилась в 1860 году на базе первой российской  акционерной компании в области книжного дела, которая просуществовала всего лишь два года. Четкой ориентации на определенную читательскую аудиторию издательство не имело. Книговеды отмечают, что им выпускались книги, носившие научный характер и, скорее всего, походили на учебные пособия, которые из-за сухости изложения не могли привлечь широкий круг читателей. Но вместе с тем, в этом издательстве выходили труды Д.М.Менделеева, К.А.Тимирязева и других ученых.
        В верхнем правом углу книжного титула разместился росчерк владельца издания: «Григорий Бураков».  Это имя сохранено в харьковском краеведении.     Григорий Федотович Бураков (1868–?)  был  инженером. В 1891 году он окончил Харьковский технологический институт (ХТИ). Непродолжительное время довольствовался лишь практической работой, а затем, с 1903 года, стал преподавать в ХТИ. Его курсы лекций касались прикладной механики, теории построения машин, проектирования паровых котлов и других направлений учебной программы. Судя по перипетиям своей педагогической деятельности, Г.Ф.Бураков практически не терял связи с ХТИ. Здесь он достигает профессорского звания, попеременно заведует кафедрами паротеплотехники и котлостроения, даже короткое время исполняет обязанности ректора ХТИ.  
       Принадлежность рассматриваемой книги Григорию Федотовичу Буракову лишний раз подтверждает лаконичная шрифтовая печатка с его инициалами: «Г.Б.».
        Можно предполагать, что из библиотеки Г.Ф.Буракова эта книга при неизвестных нам обстоятельствах перекочевывает в главную библиотеку Луганщины. Здесь жизнь библиографического указателя продолжается в читальном зале «Горьковки» (этот факт удостоверяет оттиск  библиотечного штемпеля) с последующим перемещением в сектор редких и ценных изданий.
        Так что, перед тем как погрузиться в текстовый мир книги, не стоит лениться внимательно ознакомиться с ее титульным листом. Он всегда наполнен информацией о рождении и жизни любого книжного издания. 

Яков Смоляренко, Библиофил



    На снимках: Титульный лист книги «Что читать народу»; Х.Д.Алчевская                                             



*******************************************************

КНИЖНИЦА



     Более четырёх лет прошло со дня ухода из жизни Мирославы Михайловны Радецкой (1930 – 2012).  Эта замечательная женщина всегда поражала своей эрудицией всех, кто её знал. Тысячи бывших студентов Луганского пединститута помнят Мирославу Михайловну как прекрасного педагога, учёного. Память о ней сохраняют и многие книголюбы города.

     Мирослава Михайловна Радецкая любила книги. Для неё они никогда не были атрибутами или украшением квартиры. Они ежедневно служили ей духовной пищей, без которой она просто не могла обойтись.  В книге она видела не только инструмент для своих литературоведческих изысканий, но и возможность повышения знаний в разных областях.
Её не прельщала погоня за книжными редкостями и поэтому к библиофильскому племени не была прописана. Главное для неё в книге была текстовая наполненность. Всегда считала знакомство с изданиями развлекательного характера, различными сентиментальными романами пустой тратой времени.
Со студенческих времён неспешно собирала домашнюю библиотеку, в которой невозможно  было заприметить книги, блиставшие роскошью переплётов и золотом корешков, имеющие ляссе.  К новым книжным приобретениям относилась осторожно, стараясь не засорять своё собрание. Приобретала лишь те издания, к которым была необходимость обращаться не единожды. 
Тот, кто имел возможность близко познакомиться с библиотекой Мирославы Михайловны, сразу же выделял хороший подбор книг, связанных с именем Гоголя: его произведения, литературоведческие исследования его творчества, воспоминания о нём и даже художественные произведения биографического характера. Среди книжной россыпи гоголианы хозяйка библиотеки хранила и автореферат своей диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук, которая была посвящена любимому писателю – «Становление сатиры в творчестве Н.В.Гоголя». На обратной стороне титульного листа этой брошюры в 24 страницы рукописью была проставлена точная дата защиты, состоявшейся в Львовском университете – 6 мая 1964 года. Эта пометка для памяти, видимо, была сделана самой Радецкой.
На книжных полках домашней библиотеки уютно располагались стихотворные томики. Их подбор отвечал читательским вкусам хозяйки. В крайнем случае, присутствие той или иной поэтической книги объяснялось профессиональной необходимостью. Среди книжек, вобравших в себя рифмованные строки Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Твардовского, Смелякова и многих других поэтов, примостилось и скромное издание стихотворений выходца из Донбасса Николая Анциферова, поэтическая слава которого была заметна в конце 50-х – начале 60-х годов прошлого столетия. Любя свой донецкий край, Радецкая любила и его поэтов.  
Полновесным был подбор изданий луганских авторов. Со многими из них Мирослава Михайловна была знакома, а порой даже поддерживала дружеские отношения. Почти все эти книги имели тёплые дарственные надписи авторов.
Конечно, домашняя библиотека не могла в полной мере удовлетворить  научные и читательские интересы М.М.Радецкой. Поэтому она постоянно пользовалась услугами луганских библиотек, в том числе и «Горьковки». 
     Скрываясь от одиночества, Мирослава Михайловна довольно часто звонила мне, как, впрочем, и многим своим знакомым. Разговоры вела на разные темы, но в этом разговорном многотемье обязательно присутствовала и книжная тема. Однажды она поинтересовалась: 
  – Вы читаете книги на украинском языке?
– Конечно, – ответил я.
– А хотели бы почитать стихи Лины Костенко? – И сразу же уточнила. – В её первом поэтическом сборничке «Проміння землі»?»
Вскоре при нашей встрече она, порывшись в своей сумке, вручила эту книжку. Заметив мой энергичный взгляд с явным библиофильским интересом в глазах, когда я начал перелистывать первое издание знаменитой поэтессы, решительно сказала: «Возвращать не надо. Дарю». Чувствовалось, что такое решение она приняла, особенно не раздумывая.
     Уже дома, перед тем как приступить к чтению, по привычке я внимательно ознакомился с выходными данными издания. Сразу же заприметил на титульном листе  печать одной из  библиотек Константиновки, малой родины Мирославы Михайловны. При очередной встрече я поинтересовался историей приобретения книги. «Давно это было. Уже не помню. Может быть, зная моё книголюбие, кто-то подарил».  О библиотечной печати я, конечно, не напомнил: ведь могло случиться, что книжка в свое время была зачитана моей дарительницей.
     Меня всегда поражала  феноменальная память Мирославы Михайловны. В свои довольно солидные годы она помнила наизусть множество стихов, могла с максимальным приближением к авторскому тексту пересказывать прозаические произведения, знала массу историй из жизни и творчества многих писателей. Однажды во всех подробностях она поведала завсегдатаям литературно интеллектуального клуба при филиале №4 Луганской городской библиотеки историю перезахоронения Н.В.Гоголя.
     Вспоминается также её подробный литературоведческий разбор знаменитого стихотворения Б.Пастернака «Зимняя ночь». В нём был раскрыт смысл каждой строки этого короткого произведения поэта. Слушатели имели возможность почти явно услышать стук двух упавших башмачков, прочувствовать жар горящей свечи, цепкость скрещенных рук и ног двух любящих людей.
Без сомнения, долговременное хранение безукоризненной памяти ей обеспечило ежедневное чтение. 
     Незадолго до ухода в мир иной с Мирославой Михайловной случилась беда: сдававшая задом легковая машина сбила её. Травмы были довольно серьёзные, и их долговременно пришлось залечивать на больничной койке.   Казалось бы, болезнь должна была снизить до минимума энергичность этой женщины. Но, видимо, душевная энергия, сжившаяся с ней за многие прожитые годы, не спешила её покинуть. Мирослава Михайловна по-прежнему много читала и писала.
     И всё-таки здоровье было заметно подорвано. Да и прожитые годы давали о себе знать. Нарушились подвижность рук и ног.  Пределы своей квартиры она стала покидать очень редко, лишь при крайней необходимости. Это давалось ей с огромным трудом и то не без помощи знакомых и друзей. 
     В последний год своей жизни Мирослава Михайловна стала задумываться о дальнейшей судьбе своего книжного собрания. Близких родственников, живущих в Луганске, у неё не было. Двое двоюродных братьев жили далеко: один в Молдавии, другой  в каком-то сибирском городе. Как книголюб, она понимала, что в наше время её домашняя библиотека могла вызвать интерес лишь у людей интеллектуального склада, ценящих книгу не за внешнюю красоту, а за содержание, внутреннюю наполненность. Но распорядиться библиотекой не успела. К счастью, доля её книг оказалась не столь печальной, как можно было ожидать. Благодаря усилиям одного из братьев, часть книг попала в областную библиотеку, часть –  в библиотеку педагогического университета. Оставшиеся книги были сданы в книжную торговлю, которая дала возможность луганским книжникам выуживать интересные для них издания.
     Совсем недавно на луганских книжных развалах мне удалось приобрести одну из книг библиотеки М.М.Радецкой. Это было литературоведческое исследование творчества Стефана Зоряна – одного из основоположников армянской советской литературы, выполненное известным литературоведом и правозащитником Иваном Дзюбой. С ним Мирослава Михайловна училась на одном курсе в Донецком педагогическом институте. На форзаце книжки расположилась дарственная надпись автора, сделанная наискосок фиолетовыми чернилами: «Мирослава! Ця книжка – уламок з того,що я понаписував про класиків літератур народів СРСР. Та оскільки  воно не дуже кому потрібне, то сумніваюсь, що вдасться здійснити «великий» задум у цьому тисячолітті нашої ери, а претендувати на екзистенцію в третьому тисячолітті було б нахабством. Тим часом – добра тобі, М.М.Р.!  І.Д. 27.2.85. м. Київ».
     Эта книга из домашней библиотеки Мирославы Михайловны Радецкой, надеюсь, ещё долго  будет хранить тепло её рук и память о луганском учёном и замечательной книжнице.

Яков Смоляренко, библиофил
  

*********************************************************************

ВСТРЕЧА  НА  КНИЖНОЙ  ПОЛКЕ

     
     12 февраля 1840 года цензор П.Корсаков наложил резолюцию на рукопись Тараса Григорьевича Шевченко: «Печатать позволяется». Сотрудник Петербургского цензорного комитета и не подозревал, что дал путевку в жизнь бессмертному «Кобзарю». Первое издание «Кобзаря» печаталось в Санкт-Петербурге в типографии Е.Фишера и весной того же года увидело свет. В небольшом сборнике было опубликовано всего восемь стихотворений. Но несмотря на это, книга не затерялась и была принята читающей публикой.
     В.Белинский дал положительную оценку сборнику украинского поэта в статье, опубликованной «Отечественными записками»: «…его стихи оригинальны: это лепет сильной, но поэтической души…».

      «Кобзарь» зашагал по свету. Стихи Т.Г.Шевченко были изданы в Лейпциге, Праге, Львове. В 1878 году «Кобзарь» печатался в Женеве. В России слово поэта не раз сидело под арестом, конфисковалось, вычеркивалось цензурой. Многие годы поэтическая муза Тараса Григорьевича Шевченко оставалась несвободной. 

      В моей домашней библиотеке на полке рядом с фототипным переизданием уникального «Кобзаря» 1840 года и современным его изданием с предисловием Олеся Гончара стоит скромный томик в тонком бумажном переплете. На верхней части обложки надпись – «Тарас Шевченко. Кобзарь». Внизу – «Видавництво Академії наук УРСР – 1944». Открывается книга портретом Т.Г.Шевченко работы художника Ф.Константинова. Осуществил редакцию и написал вступительную статью к сборнику известный украинский поэт П.Г.Тычина. Название статьи – «Сила «Кобзаря». В ней кратко рассказывается о жизни народного певца, о его творчестве. Показано влияние «Кобзаря» на творчество Н.Некрасова, А.Кольцова, М.Горького. В статье подчеркнуто то огромное значение, которое «Кобзарь» имел в творческой жизни украинских писателей Ивана Франко, Павла Грабовского, Архипа Тесленко, Михаила Коцюбинского. C болью в сердце Павел Григорьевич Тычина рассказывает об уничтожении гитлеровскими молодчиками памятника Тарасу на могиле поэта.
      «В численних листах червоноармійців (не тільки українців) – в листах, що надходять до Спілки письменників, до наших редакцій, до Академії наук, – одне прохання, що без кінця повторюється, прохання надіслати «Кобзарь» Шевченка на фронт. Так гнівне слово Тарасове допомагає нам сьогодні і духовною зброєю своєю в боротьбі проти німецьких загарбників. І ми, разом зі своїм поетом, ще голосніше підносимо сьогодні його клич бойовий: «Нехай ворог гине!»  –  этими словами П.Г.Тычина заканчивает свою вступительную статью.
      Известный украинский поэт П.Г.Тычина не случайно взялся за редактирование «Кобзаря» в грозные годы войны. Шевченко был для него учителем, оказывал огромное духовное влияние на его творчество. Еще в 1918 году П.Г.Тычина пишет стихотворение «На могиле Шевченко», немногим позже – «Там на горе за Днепром». В последующие годы его новые стихотворные строки торжественно звучат в честь Тараса Григорьевича Шевченко.
      Библиографы подсчитали, что в годы Великой Отечественной войны произведения Т.Г.Шевченко тринадцать раз издавались на русском и украинском языках. Общий тираж этих книжных изданий насчитывал сотни тысяч экземпляров. Многие книги великого Тараса отправлялись на фронт, в партизанские отряды. Имеются свидетельства, что они даже разбрасывались  с самолетов над оккупированной территорией. Рифмованные строки поэта помогали воинам одерживать победы над врагом. Как бы подтверждением этому служат слова Максима Рыльского: «С вольнолюбивыми шевченковскими стихами на устах шли советские воины в бой за Родину. Об этом есть у нас прямые свидетельства фронтовиков. Как и все великие поэты, Шевченко – наш современник. Он был с нами на войне. Он с нами – в дни мира и священной борьбы за мир на всей земле».
    Книголюбам хорошо известно, что у каждой книги своя жизнь. Порой бывает эта жизнь тихой, спокойной, а порой – шумной, показной. Книги, как и все живые существа, живут и умирают. Нередко с ними случаются трагедии. И тогда книга погибает: сдается в макулатуру, раскисает при наводнении, сгорает при пожарах, измельчается мышиными зубами… Книжнику всегда тяжело пережить смерть своих любимцев. И поэтому им никогда не скрывается радость, получаемая от каждого спасенного книжного томика.
      Переезды с одной квартиры на другую почти всегда губительны для отдельных книг. В спешке идет чистка домашних библиотек и часто не очень вдумчивая. Но разве поспеют книжники за всеми известными им переездами? И все-таки мне не раз удавалось быть в роли книжного спасателя. Вот и на этот раз «спасательные» работы при одном спешном переезде одних моих знакомых помогли мне поставить на свою книжную полку по соседству с «Кобзарем» военных лет небольшой стихотворный сборник Павла Григорьевича Тычины под названием «Побеждать и жить».
      Книжечка эта во многом примечательна. Готовило ее к печати украинское издательство, а вот набиралась и печаталась она в I-ой Образцовой типографии ОГИЗа в Москве. Причем на украинском языке. Когда верстка книги подписывалась в печать, на дворе стояли февральские стужи предпоследнего года войны.
      Это издание было своеобразным сборником избранных произведений П.Г.Тычины, опубликованных в разных его книгах: «Солнечные кларнеты» (1918), «Плуг» (1920), «Ветер с Украины» (1924), «Сталь и нежность» (1940) и др. Во многих стихотворных строчках поэта любовь к Украине соседствует с кричащей болью поэтической души. Вот лишь одна строфа стихотворения «В бессонную ночь»:

О, Україно! Сонце волі!
Від ран твоїх мене болить.
За тебе б – ворога спалить!
Твою скорботу, муки, болі
Я хочу в себе перелить.

      Запоминающимся фактом в жизни этой книги является то, что на ее титульном листе стоит собственноручная подпись поэта. Сегодня трудно судить о причине появления на издании этого автографа. Лишь остается строить предположения.
      В воспоминаниях о П.Г.Тычине нередко упоминается щедрость поэта, с которой он раздаривал свои книги, предварительно надписав их. Это подтверждается и небольшой выдержкой из одной статьи, рассказывающей о читательских интересах Павла Григорьевича: «Большое место в деятельности Тычины как пропагандиста книги занимают его тесные, непосредственные связи с читателями и особенно такая сторона этих контактов, как посылка им книг с автографами».
      Возможно, и наша книга была прислана поэтом почтой одному из своих читателей, а возможно и лично подарена поэтом безвестному любителю поэзии на одной из читательских конференций. А может быть, эта книжечка побывала на фронте? И такое предположение нельзя исключить. Ведь известно, что во время Великой Отечественной войны Павел Григорьевич никогда не терял связи с фронтовиками. Он частенько отправлял им свои поэтические сборники «Мы идем в бой», «Побеждать и жить», издание поэмы «Похороны друга» и др.   
      При всех наших предположениях лишь достоверным фактом остается то, что этот стихотворный сборник держали руки большого украинского поэта. И тепло их прикосновения сохраняется этой книгой до сих пор.
      Биография и творчество Павла Григорьевича Тычины имеют пометы встреч с Донбассом, в частности, с Луганщиной. В угольный край он впервые приехал в самый последний мартовский день 1928 года. На свидание с донецкой землей с ним прибыли также Остап Вишня, Иван Микитенко, Петр Панч и Владимир Соссюра. Писательская бригада встречалась с рабочими коллективами промышленных предприятий и шахт. Одна из таких встреч с рабочей аудиторией состоялась в Алчевске на металлургическом заводе. Впечатления от этой поездки легли в стихотворные строки поэта. Говоря о земле Донбасса, Тычина не скрывал своего удивления и восхищения:
         
Задимлена ти – а яка ж
                                                     ясноока!
До тебе я, земле, так раде
                                                             іду!

  Намного позже, когда шла война, и Донбасс освобождался от фашистов, поэт пишет стихотворение «Красная Армия – любовь народа». В нем чувствуешь простую человеческую радость от одержанных побед. А мне, луганчанину, это стихотворение интересно тем, что в нем упоминается мой город:

Наш край, квітучий край
садів і парків,
Замислив знищить враг.
Але вже Харків
Звільнила ти!
Вся Україна рада
За воскресіння
Ворошиловграда!

         Я еще раз окидываю взглядом два книжных томика, о которых шел разговор и которые в общем-то случайно встретились на книжной полке. А может быть не случайно? Возможно, это предначертание судеб этих книжек? Ведь в их биографиях есть так много общего. И, как каждый библиофил, я надеюсь, что время дополнит мой рассказ об этих двух книгах. 


                                                                  Яков Смоляренко, библиофил


**************************************************************************

ОН ЗАСЛУЖИЛ УВАЖЕНИЕ

«… читатель имеет особенное, глубоко обоснованное право на уважение. …Книга для него – не забава, а орудие расширения знаний о жизни, о людях». Эти слова М.Горького, раскрывающие роль книги на жизненном пути человека, думаю, с полной уверенностью можно отнести и к Константину Андреевичу Белозерову.  Ушедший в мир  иной где-то в середине 60-х годов прошлого столетия, он оставил о себе память в главной библиотеке Луганщины и её читателей.
До наших дней сохранились отрывочные сведения об этом человеке. Вот, например, что писалось о Константине Андреевиче в одной из книжек по истории луганского локомотивостроительного завода: « …Почти каждый день в областной библиотеке имени Горького появлялся пожилой человек. Звали его Константин Андреевич Белозеров.
Но вот однажды он не пришел. Не было его и на второй день, на третий. А потом позвонили из областной сберегательной кассы и сказали, что умерший К.А.Белозеров завещал свой вклад библиотеке.
Этот активный читатель, большой пропагандист книги работал на заводе котельщиком. До революции Константин Андреевич окончил церковно-приходскую школу. С 1905 года 18-летний юноша стал работать в котельном цехе завода Гартмана. Тяжелый изнурительный труд почти не оставлял времени для чтения, да и за пользование книгой в частной библиотеке надо было платить.
Октябрь открыл широкий доступ к книжным богатствам страны. И Константин Андреевич стал страстным читателем публичных библиотек.
Так через всю жизнь этот скромный человек пронес неугасимую жажду, любовь к книге. И умирая, он более 5 тысяч рублей своих сбережений отдал библиотеке».
В каждую книгу, приобретенную на подаренные средства К.А.Белозерова, вклеивались памятная листовка и портретный экслибрис или ставилась дарственная печать. Кстати, листовка, отпечатанная тиражом в 3000 экземпляров, внесла некоторые дополнения и уточнения к выше приведенным  сведениям: «К.А.Белозеров пользовался услугами нашей библиотеки свыше 30 лет. Он приходил в библиотеку не только почитать книгу, газеты, журналы. Его волновала творческая жизнь библиотеки, комплектование книжных фондов. Константин Андреевич хотел, чтобы библиотека в дальнейшем была школой знаний, чтобы росло количество читателей, увеличивался книжный фонд. После смерти К.А.Белозеров оставил завещание на свои трудовые сбережения – 8 800 рублей (этой цифре стоит больше верить, чем приведенной в отрывке из книги – Я.С.)». 

     Завзятые книжники хорошо знают, что различные отметины на книжных изданиях являются строками их биографий, их жизни. Пройдут годы. На смену сегодняшней читательской аудитории «Горьковки» придут читатели новых поколений. И книги с библиотечной листовкой и экслибрисом или с оттиском дарственной печати обязательно дадут им возможность вспомнить о замечательном луганском читателе Константине Андреевиче Белозерове. 


                                                                      Яков Смоляренко, библиофил


**********************************************************************

РЫЦАРЬ КНИГИ

     
Писатель Владимир Германович Лидин (1894-1979) за свою жизнь создал множество прозаических произведений. Он выделялся в среде своих коллег отменным мастерством рассказчика. Первый его рассказ «Ночью» был опубликован в 1909 году в студенческом сборнике Лазаревского института восточных языков. А уже в 20-х годах прошлого столетия Лидин становится автором шеститомного собрания сочинений.
     С юношеских лет Владимир Германович был влюблен в книгу. Эта влюбленность сопровождала его всю жизнь. Уже состарившись, писатель-библиофил издает сборник эссе о предмете своего почитания – «Друзья мои – книги». Я приобрел это издание сразу же по выходу его в свет в далеком уже 1962 году и до сих пор дорожу им. Причин этому, по крайней мере, две. Во-первых, в нем размещена прекрасная россыпь поэтических новелл о книге и ее людях, краткость которых и вместе с тем насыщенность фактами непревзойденна, а во-вторых, на протяжении более полувека оно дополнялось мною газетными вырезками, связанных с его автором. Эти вырезки могут рассказать о многом.
     Одна из них, заметка многолетней давности ныне покойного московского журналиста и библиофила Якова Бейлинсона носит краткое название – «Старейшина». В ней немало штрихов о библиотеке писателя: две тысячи книг с автографами их авторов, более трехсот первых прижизненных изданий поэтов Х1Х века – весь Пушкин, все издания Лермонтова, Крылова, Батюшкова… Эта библиотека считалась одним из наиболее замечательных книжных собраний Москвы.
     Дополняет книгу и газетная публикация коротких воспоминаний писателя Семена Шуртакова «Слово о В.Г.Лидине». Из этих воспоминаний мне хочется привести только один абзац: «Своим бескорыстным, благородным служением нашему великому другу –  Книге, Владимир Германович Лидин заслужил это высокое звание в его первоначальном, истинном значении. Он был настоящим рыцарем книги».
     Вклеена в книгу и небольшая газетная рецензия самого Лидина на ротапринтное издание толкового словаря названий ветров, который составил метеоролог Л.Порох. Рецензия опубликована немногим более чем за три месяца до смерти ее автора. Это, наверное, последняя прижизненная публикация писателя.
     Еще одно замечательное дополнение книги – коротенькое письмо самого Владимира Германовича ко мне. Большой писатель, книголюб и библиофил в нем откликнулся на мою просьбу о помощи в приобретении книг для собираемой репинианы: «Уважаемый т. Смоляренко! В Москве выходит газета «Книжное обозрение», там сообщается о всех выходящих книгах. Если найдете что-нибудь о Репине, напишите мне, и я тогда постараюсь достать Вам. С уважением. Вл. Лидин. 17.VI.70».
     В то время, когда писалось это письмо, писателю было 76 лет. 

Яков Смоляренко, библиофил 

******************************************************************************
2015 г.
******************************************************************************


СТАРАЯ КНИГА НАШЕГО ЗЕМЛЯКА


     В собрании сектора редких и ценных изданий Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького бережно хранится книга, как, впрочем, и другие книжные издания, написанная нашим земляком и бывшим специалистом Луганского завода Илиодором Федоровичем Фелькнером (1829 – 1895). Это четвертое исправленное и дополненное издание «Общедоступного спутника механика-строителя», которое осуществил в 1894 году киевский книгопродавец Н.Оглоблин.
     Первое издание этого справочника, широко известного в России в свое время, состоялось в Харькове, когда его автору было всего 24 года. Несмотря на свою молодость, Илиодор Фелькнер к тому времени во многом преуспел: окончил Горный институт, серьезно занимался геологическими исследованиями Донбасса, несколько лет проработал в нелегкой должности механика Луганского завода. 
     При написании своей книги молодой инженер поставил перед собой задачу ясно, кратко и просто довести до читателя имеющийся опыт изготовления машин, подкрепив его данными для расчета и конструирования деталей и узлов. Поэтому книга, по мнению И.Фелькнера, была доступна для тех специалистов, «которые  только знакомы с первыми правилами арифметики». Но за простотой изложения даже современный специалист обязательно заметит серьезность содержания книги.
     Стоит отметить, что каждое издание этой работы непременно пересматривалось и дополнялось автором новыми материалами. Например, в четвертом издании статья о сопротивлении материалов была переделана заново, к тому же объем справочника увеличился за счет новой главы, содержащей сведения о паровозах. 
     Справочник не залеживался на прилавках книжных магазинов. Имеется свидетельство, что первое издание «Спутника» разошлось за полтора года. Не остались невостребованными и последующие издания книги.
     И.Ф.Фелькнер был довольно плодовитым автором. Его перу принадлежат такие капитальные труды как «Станки и орудия для обработки металлов» (1868 г.), «Об усовершенствованиях по горной механике (1869 г.), «Каменный уголь и железо в России»  (1874 г.) и другие. Технические и научно-популярные книги инженера и писателя издавались в Санкт-Петербурге, Киеве, Харькове.
     Почти пятьдесят лет жизни и творчества Илиодора Федоровича Фелькнера были связаны с донецким краем. Из них шесть лет (1865 – 1871 гг.) он проработал Горным начальником (директором) Луганского завода.
     Известный луганский краевед, историк Луганского завода Юрий Александрович Темник (1929 – 2007) в результате скрупулезной работы в различных библиотеках, музеях и архивах собрал огромный фактический материал об этом замечательном человеке. На основе собранного материала краеведом был написан подробный очерк о жизни и творчестве И.Ф.Фелькнере, который опубликован в его книге «Столетнее горное гнездо» (Луганск: Шико, 2004, с.387 – 456). 

* * *

     Библиотечный экземпляр книги И.Ф.Фелькнера на форзаце имеет владельческую отметину: «Кіевъ 1895 года Апреля 12-го дня. И.Нелибов». Состояние книги, не блещущей своей сохранностью,   говорит о том, что она выполнила свое предназначение быть спутником мастерового человека.


Яков Смоляренко,библиофил 

****************************************************************

Продолжение встречи


    Иногда случайности вносят небольшой штришок в писательскую биографию. Часто незаметный, эпизодический. Так однажды случилось и с Константином Михайловичем Симоновым. В его жизни Луганщина промелькнула встречами в довоенные годы, в пору
своей учебы в Литературном институте. Познакомил писателя с Луганском его сокурсник и наш земляк Михаил Матусовский.
    В этот город К.Симонов приезжал со своим другом на каникулы. Поселялись они в Полтавском переулке в доме Сандрыкиных, который на летний период снимала семья Матусовских. Здесь, в Луганске, Симонов и М.Матусовский собрали материал для своей совместной книги «Луганчане». Эта книга, по воспоминаниям М.Матусовского, родилась «после встреч со старыми луганчанами и знакомства с пожелтевшими папками архивов Истпарта, где можно расслышать стук бронепоездов и отдаленные залпы гражданской войны».

    Приведенный факт связи К.Симонова с Луганщиной не единственный в его писательской биографии. В моей библиотеке хранится небольшая книжица времен военного лихолетья. Отпечатанная на ломкой газетной бумаге, она продолжает хранить память о Великой Отечественной войне. Это записки военного корреспондента К.Симонова под названием «От Черного до Баренцова моря». Такое название носят три книжки писателя, изданные в Москве поочередно в 1942,1943 и 1944 годах. В каждую из них вошли его фронтовые очерки, опубликованные в «Красной звезде».
    Мне в какой-то степени повезло, хотя и не являюсь обладателем полного комплекта этих книжек. А повезло по той причине, что именно во второй книге «От Черного до Баренцова моря», имеющейся в моей библиотеке, опубликован очерк «Бой на окраине», рассказывающий о военных героических буднях комбата Вадима Яковлевича Ткаленко. В конце очерка стоит дата - сентябрь 1942. Она зафиксировала время встречи и беседы уже известного тогда писателя с двадцатитрехлетним старшим лейтенантом В.Ткаленко вблизи Сталинграда. И будущий герой очерка, наверное, поделился с Константином Михайловичем своими воспоминаниями о родной Луганщине, о своем городе Антраците, и сам писатель, возможно, мысленно вернулся в довоенный провинциальный Луганск, который хорошо помнил.
     О своем собеседнике Симонов написал: «Молодость сохранилась в его походке, в движениях, в фигуре, но в глазах ее не осталось. У старшего лейтенанта пристальные, твердые, беспощадные глаза человека, прожившего за год войны десять лет и десять жизней. Пристальными их сделали опыт, твердыми - привычка к опасности и беспощадными - народное горе».
    Раньше очерк «Бой на окраине» был опубликован в «Красной звезде» и вышел отдельной книжечкой, насчитывающей всего 15 страниц, в Воениздате. Интересно отметить, что впоследствии К.Симонов передал некоторые черты характера Вадима Яковлевича Ткаленко своему литературному герою - комбату Сабурову в повести «Дни и ночи». Во всяком случае, так утверждают однополчане Ткаленко.

    Окончил войну В.Ткаленко на границе с Восточной Пруссией. Вернувшись в родной Антрацит, восстанавливал шахты и строил новые. Военные годы отдалялись в прошлое. Но впечатления от фронтовой встречи с писателем не тускнели. Двадцать лет... Такой промежуток времени отдалил ее от первого письма Ткаленко Константину Михайловичу. Завязалась переписка. А вот встретиться фронтовым товарищам довелось лишь в год З0-летия Победы в Москве. В это время К.Симонов работал над фильмом «Шел солдат…». Вспомнили былое. Не упустив случая, писатель уточнил некоторые эпизоды своего сценария.
    Последнее письмо в Антрацит пришло от Симонова в апреле 1979 года. А осенью этого же года писателя не стало…
Так очерк "Бой на окраине" из книги «От Черного до Баренцова моря» через своего героя продолжил встречи известного писателя Константина Михайловича Симонова с Луганщиной.


Яков Смоляренко, библиофил 

*****************************************************************

КНИЖНЫЙ АРОМАТ


     Однажды по телевизору показали юношу, который по запаху мог определить номинал игральной карты и ее масть. Кроме того, пользуясь своим обонянием, он успешно с закрытыми глазами отличал одну денежную купюру от другой. Он также обладал уникальной способностью отличить поддельную купюру от настоящей, предварительно их обнюхав.

     Я подумал тогда: «А смог бы этот молодой человек по запаху определить автора книги и ее название? Или, в крайнем случае, назвать год ее выпуска?». Не пытаясь найти ответы на поставленные мной же вопросы, осмелюсь утверждать, что все книги имеют свой неповторимый запах.
     Известный писатель и журналист, «старый книгоед» Михаил Андреевич Осоргин, например, различал два книжных аромата: «Один - горьковатый, масляный, скипидарный… А еще есть другой аромат, не всем знакомый: запах легкого тления, свиной кожи и книжного червяка.   Он несравним ни с какими духами Герлена, его ни на что не променяешь».
     Множество запахов приходится перебирать человеку за свою жизнь. Некоторые из них откладываются надолго в памяти, как эталоны для сравнения: авось встретятся еще! Другие забываются начисто. В свое время один мой знакомый всегда отказывался от рюмки-другой коньяка: «Лучше водочки, – говорил он и добавлял: - Коньяк пахнет клопами». С первых послевоенных лет где-то в его памяти тревожно хранился запах (если клопы, вообще, пахнут) этих ужасно кусучих букашек. Но этот запах был неведом многим людям послевоенного поколения, видавших клопа на картинке или имеющих представление о нем по рассказам старших.
     А как пахнет уже упомянутый книжный червь? Ведомо ли вам это? Улыбаетесь? Напрасно. Некоторые библиофилы утверждают,   что   книжный   червячок пахнет  за-ме-ча-тель-но! Только старый книжник может по достоинству оценить ювелирный книжный запах. И по этому тонкому и благородному аромату он всегда скучает, с нетерпением ждет встречи с ним, как заядлый курильщик - с запахом хорошего табака.
     Оказывается, даже прозаическая книжная пыль несет глубоко дышащему библиофилу свое очарование. У известного в свое время русского драматурга П.П.Гнедича (1855-1925) есть небольшой рассказ, который так и называется – «Книжная пыль». Главный герой этого рассказа Давид Давидович, обращаясь к своей жене, попытался  развеять ее заблуждение: «Ты говоришь – пыль. Но в книжной пыли есть своего рода прелесть: тонкий малоуловимый аромат – средний между горьким миндалем и ванилью... Ты едва ли это чувствуешь, так как у женщин носовой аппарат гораздо менее восприимчив, чем у мужчин...».
     Находя прелесть в запахе книжной пыли, некоторые книголюбы отмечают, что запах плесени книга отвергает, во всяком случае, нужная и толковая книга. Далеко за примером ходить не приходится. Русская культура сохранила имя крестьянина Василия Ивановича Симакова. Всю свою жизнь этот человек прожил в небольшой деревушке, собирая здесь, вдали от города, народное песенное творчество. В этой работе ему здорово помогали книги. Однажды, беседуя с писателем, замечательным библиофилом Владимиром Германовичем Лидиным, Симаков сказал:
     - Хорошая книга никогда не может пахнуть плесенью. Умная мысль побеждает всякую плесень, ее не чувствуешь.
     Запах старых книг, как заметил Лидин, был этому человеку «любезным». 
     Я помню, давненько это было, во дворе одного дома решили сломать сарайчик, занимавшего небольшую площадь, которая понадобилась для установки гаража. Перед началом работ решил обследовать это старое помещение, сложенное из мергеля и обмазанное глиной с соломой. Оно было буквально забито старыми газетами и журналами, среди которых изредка попадались запыленные книжки и брошюры. Пришлось у собравшихся попросить отсрочку для выноса этого, по их выражению, ненужного хлама на свет божий. На улице этот "хлам" ожил. В отдельную стопочку складывались журналы военных лет: «Новый мир», «Украина», «Октябрь»... Уже всеми присутствующими с любопытством листались различные брошюры тоже времен лихолетья. А сколько здесь было почтовых и художественных открыток! Не сарайчик оказался, а небольшая лавчонка с набором интересных и редких печатных вещей.
     И я тогда заметил, что пыль, залежалый запах старой бумаги мало беспокоил этих людей. На моих глазах запах этого печатного клада будто бы ароматизировался. Все с увлечением знакомились с неожиданным приобретением.
Разные запахи имеют книги: запах ситца, черного сафьяна, столярного клея, моря, солнца, ночи... А книги, влюбившие вас в себя, по признанию многих библиофилов, источают необъяснимое нежное благоухание.
     Рассказывают, что некоторые издатели разных стран для привлечения читательской массы придумали придавать книгам специфические запахи, исходя из их тем и содержания. Например, американские книжные издатели предлагают книгочеям уголовные романы, издающие тончайший аромат французских духов, ковбойские – пахнут кожей и потом. Запах пороха, гари и крови можно уловить от книг, рассказывающих о войнах.
     Хорошо продумали! Но настоящему любителю книг, я уверен, по душе лишь естественные книжные ароматы, а не искусственно приобретенные. Ароматы, которые вот уже много веков привлекают к себе книжников.
К книжному запаху не были безразличны многие поэты и писатели. Вот только два мнения. Е.Чаренц как-то заметил, что есть книги, которые "свежее зеленой чащи...". А вот Ф.Сологуб даже воскликнул:
                                 
Затхлый запах старых книг
Оживил в душе былое…

     У древних книг были запахи обожженной  глины, выделанных шкур животных, папируса, дерева, бересты... Наше время тоже может похвастаться своеобразием аромата книг. В своих "Записках старого книжника" писатель и библиофил Евгений Иванович Осетров заметил, что "современный библиофил, так же как и его предшественники, проводит сладостные часы с книгой, общаясь с ней один на  один, вдыхая ее неповторимый аромат".
     В последнее время психологи утверждают, что эмоциональная память человека сильнее всего реагирует как раз на запахи. И надо надеяться, что аромат, издаваемый книгами, почти в бесконечном ряду земных запахов находится не на последних местах. Ведь он очень мил многим людям.

* * *

     Если тебе, луганский читатель, вдруг захочется ощутить аромат многих книжных запахов, непременно побывай в секторе редких и ценных изданий Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького. Общение со старыми книгами не только щедро подарит тебе их текстовое содержание, но и  изумительную и неповторимую смесь запахов, которыми пропитаны обитатели книжных стеллажей. 

Яков Смоляренко, библиофил 

***************************************************************

КНИГА ИЗ ЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ ИСТОРИКА М.И.СЕМЕВСКОГО

     
“Книга с экслибрисом есть частица жизни и быта ее владельца», – к такому выводу в своем исследовании книжных знаков пришел известный книговед и библиофил О.Г.Ласунский [1, 90]. И это действительно так. Кроме того, владельческий ярлык в большинстве случаев дает возможность провести библиофильский экскурс в жизненные перипетии и увлечения человека, которому принадлежит или принадлежала книга.

     Например, массу информации несет экслибрис, наклеенный на внутреннюю сторону переплета «Военного энциклопедического лексикона», изданного в С.-Петербурге в 1853 году и сегодня обитающего в секторе редких и ценных изданий Луганской универсальной научной библиотеки им.  М.Горького. Перво-наперво,  он извещает, что эта книга когда-то принадлежала Михаилу Ивановичу Семевскому (1837 – 1892). В его домашней библиотеке она хранилась в пятом отделе и имела порядковый номер 3051. Кроме того экслибрис устанавливает точную дату основания этого домашнего собрания – 11 июля 1855 года.
     М.И.Семевский является известной личностью. Историк и литератор, он в 1870 году основывает и издает журнал «Русская старина», который возглавлял до конца своей жизни. Ему первым удалось осуществить наиболее полное издание «Жизни и приключений Андрея Болотова» (1870-1873). А библиофилы многих поколений знали и знают этого человека как публикатора известного альбома «Знакомые» (1888), содержащего автобиографические заметки 850 известных своему времени лиц. В библиотеке М.И.Семевского в основном хранились книги о России. Нередки в ней были рукописи по новейшей русской истории и литературе.

     Влившись в средине 50-х годов XIX века в окружение московских литераторов и слушая лекции в университете, Семевский начинает свою публикаторскую деятельность на исторические темы. Его первая статья «О фамилии Грибоедовых» была напечатана в журнале «Мосвитянин» (№12 за 1856 г.). Автору в то время еще не было и двадцати лет. Его интерес к истории очерчивался периодом XVIII и первой половины XIX веков: биографии государственных деятелей, дворцовые перевороты, политический сыск петровской эпохи и т.д.


     Увлечение историей в этом человеке органично сочеталось с книжными пристрастиями, библиофильством. С первых шагов своей самостоятельной жизни М.И.Семевский начинает комплектование личной библиотеки. «…ныне меня радует: две-три сотни новых книг, да два-три новых шкафа! Что-то будет приводить в восторг через десять лет», – писал он в письме отцу двадцатилетний Михаил [2, 58]. Согласно проведенному исследованию истории библиотеки Семевского, она к 1858 году насчитывала уже 557 книг, а 1858 год отмечен стремительным ростом книжного собрания: в августе – 3000 томов, а ноябре – 4000 томов [3, 114]. Со временем личная библиотека историка стала считаться одной из лучших библиотек России и даже была включена под восьмым номером в  реестр 275-ти наиболее известных общественных и личных книжных собраний страны,  [4, 10].  Из различных литературных источников известно, что книгами этой библиотеки пользовались писатели И.А.Гончаров, Л.Н.Толстой, М.Е.Салтыков-Щедрин и др.
После смерти владельца библиотеки, кстати, имевшей 12 отделов, ее цельность была нарушена разделом на несколько частей. В настоящее время хранение книг этого библиофильского собрания осуществляется в семи различных учреждениях [3, 119].    

     Интересно отметить, что Семевский не на все книги своего собрания клеил экслибрис. Он имел привычку на обороте форзацев своих книжных приобретений писать регистрационный номер в библиотеке. Так что экслибрис в рассматриваемой книге известного библиофильского собрания дал ей возможность не затеряться в многомиллионной массе книжных изданий.  
                                                                    
                                        ЛИТЕРАТУРА

1. Ласунский, О. Книжный знак / О.Ласунский. – Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1967.
2. Тимощук, В.В. Михаил Иванович Семевский: его жизнь и деятельность / В.В.Тимощук. – СПб, 1895. 
3. Кох, О.Б. «В этих книгах вся моя скромная труженическая жизнь…» / О.Б.Кох. – Псков, 1999. – №11. – С. 110 – 123.
4. Геннадии, Г.Н. Указатель библиотек в России / Г.Н.Геннади. – СПб, 1884.


                                                                        Яков Смоляренко, библиофил

******************************************************************

ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ ОДНОЙ БИБЛИОТЕЧНОЙ КНИГИ

     
Как старый библиофил, я в первую очередь отдаю предпочтение в своих книжных пристрастиях книгам, рассказывающим о книгах. Их уже собралось немалое количество, и они в два ряда занимают полку книжного шкафа.  Однажды перечитывая одну из них, кстати, написанную неистребимым воронежским книжником Олегом Григорьевичем Ласунским, в глаза бросилось одно утверждение автора: «…Всякая книга имеет, если выражаться юридическим языком, «особые приметы». Они выделяют каждый данный экземпляр из сотен иных и как нет двух абсолютно похожих друг на друга людей, так нет двух абсолютно одинаковых книг. Чем дольше срок службы книги, тем более появляются у нее «особых примет» [1, 99].

     Точность этого библиофильского утверждения лишний раз доказывает одна из книг, хранящихся в секторе редких и ценных изданий Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького. Это конволют, состоящий из двух томов собрания сочинений Юлиуса Штинде, содержащих очерки берлинской жизни – «Семейство Бухгольц» и «Г-жа Вильгельмина» в переводе М.И.Манн. В свое время Ю.Штинде (1841–1905) был довольно известным писателем в Германии. Популярности этого автора во многом содействовала длинная серия юмористических рассказов именно из жизни берлинской семьи Бухгольц. Известно, что эти произведения высоко оценивал даже Бисмарк.
     Наше рассматриваемое издание осуществлено в С.-Петербурге в 1901 году  типографией бр. Пантелеевых. Так что книжный том уже разменял первое столетие своего существования. За этот временной отрезок жизненного пути книга серьезно обогатилась «особыми приметами», которые могут служить материалом для написания ее краткой биографии. Конечно же, поручиться за полную исчерпанность этой биографии сложно. Ведь многие перипетии, выпавшие на долю  издания, не зафиксированы. И все же…
     Титульный лист первого тома  помечен оттисками двух библиотечных печатей: «Библиотека треста «Боковоантрацит» и «Міська бібліотека №2 м. Антрацит», а его оборотная сторона оттиском третьей печати –   «Государственная областная библиотека им. А.М.Горького г. Ворошиловград». Порядок перечислення печатей совпадает с  очередностью маршрутов путешествия издания по книжным хранилищам. А начало этого путешествия относится к пятидесятым годам прошлого столетия. Этот факт отмечен на  оттиске печати трестовской библиотеки.

     Пройдя в начальный период через руки издателей, типографов и книжных торговцев, книга по-настоящему оживает и начинает выполнять свое основное предназначение (быть читаемой) лишь тогда, когда обретает своего владельца. Видимо, первым владельцем рассматриваемого издания был некий Николай Николаевич Небученов. Об этом говорит книжный знак (экслибрис), наклеенный на переднем форзаце. Этот художественно выполненный ярлык, извещающий о владельце книги, наверное, можно считать главной приметой книжного тома. Интересно отметить, что выполнен он известным графиком и акварелистом Дмитрием Исидоровичем Митрохиным (1883 – 1973). Исследователи его творчества относят этого художника к младшему поколению общества «Мир искусства». Д.И.Митрохин был заядлым книжником. И этот момент естественно вселил в него непогасимый интерес к экслибрису. Всего художником выполнено около пятидесяти книжных знаков. Первый из них сработан в 1907 году, последний – в 1960 году.
Вот какое описание книжного знака нашей книги дал один из исследователей творчества графика в области экслибриса: «Книжный знак Н.Н.Небученова (1915) словно состоит из двух частей: вверху – виньетка, образованная гирляндами из листьев и растений; внизу – множество предметов, характеризующих мир увлечений владельца экслибриса, – книги и свитки, палитра, женский портрет в овальной раме, эфес шпаги…» [2, 78].

     Сведения о Н.Н. Небученове в литературных источниках практически отсутствуют. Известно лишь, что он был чиновником Департамента окладных сборов Министерства финансов царской России. Это учреждение в основном  ведало системой прямых налогов, а также делопроизводством по выкупной операции и земскими повинностями. 
     На последнем листе форзаца имеются отметины букинистов одного из книжных магазинов, содержащих информацию о цене книги. По ним можно судить, что издание долговременно не было востребовано. Но все же ему удалось покинуть книжные залежи магазина и обрести читательский доступ к себе на библиотечной полке.
     В заключение этого краткого библиофильского исследования по особым приметам биографии книги хочется призвать книжников молодого поколения не вмешиваться в сведения, размещённых в книжных экземплярах своих домашних библиотек, не уничтожать их. Пусть различные пометы бывших владельцев продолжают оставаться нетронутыми.  Ведь жизнь книги долговечнее, чем человеческая жизнь. И обрастая различными особыми приметами, она имеет возможность рассказать о своей жизни многим последующим поколениям любителей книжных изданий.
* * *

     Не могу удержаться, чтобы не отметить большую работу библиотекарей Н.К.Воронцовой (1946–2015), О.В.Гайворонской и Л.В.Агашковой сектора редких и ценных изданий, направленную на расшифровку различных помет на старых книгах. Ими скрупулезно изучаются, а частенько и расшифровываются,  все книжные «пятна»: владельческие надписи, авторские росчерки, экслибрисы… Все это подробно регистрируется в библиографических описаниях, своеобразных паспортах книг.
                                            ЛИТЕРАТУРА

1. Ласунский, О. Власть книги / О.Ласунский. – Воронеж: Центрально-Черноземное изд-во, 1966.
 2. Липатов, В.С. Д.И.Митрохин / В.С.Липатов. – М.: Книга, 1980.

Яков Смоляренко, библиофил


****************************************************************

АВТОГРАФ  МАРГАРИТЫ АЛИГЕР

     За многие годы увлечения библиофильством мое домашнее книжное собрание постепенно дополнялось автографами писателей и поэтов. Это были дарственные надписи на книгах, письма и обычные личные подписи мастеров слова. Меня никогда не преследовала целенаправленность в расширении этой коллекции, но отказаться от удобного случая получить писательский автограф я не мог. Видимо, так уж устроена душа книжника.
     Автограф известной поэтессы Маргариты Иосифовны Алигер мне удалось получить в заключительный день краевого лермонтовского праздника в Пятигорске. 15 октября уже далекого 1983 года у памятника М.Ю.Лермонтову проводился традиционный поэтический митинг, в котором участвовали многие известные поэты: Юлия Друнина, Раиса Ахматова, Давид Кугультинов и др. Звучали произведения Лермонтова, которые дополнялись рифмованными строками наследников великого поэта. У всех присутствующих был особый настрой. Ведь это была символическая встреча с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. 

     После завершения митинга началась охота почитателей поэтического слова за автографами. Наибольший натиск приняла  на себя М.Алигер. Она заметно нервничала, боясь отстать от удаляющейся писательской группы. Многим отказывала. Но заметив лермонтовский томик «Героя нашего времени» в моих руках и явное отчаяние в глазах, смилостивилась и расписалась на титульном листе книги. Этой росписью она завершила раздачу своих автографов и спешно стала догонять  товарищей по перу.
В этой мимолетной встрече мне запомнилась какая-то подчеркнутая грусть во всем облике поэтессы. Только намного позже мне удалось прочитать откровенное признание Маргариты Иосифовны: «Мне кажется, что в моей писательской судьбе развитие вглубь вообще всегда шло за счет очень нелегкой жизни, в которой мне ничто не давалось просто…».
     Родилась М.Алигер в 1915 году в Одессе, в небогатой еврейской семье. Впервые стихи опубликовала в журнале «Огонек» в год своего совершеннолетия. Училась в Литературном институте. Первая поэтическая книга «Год рождения» вышла в 1938 году. Огромную популярность получила поэма «Зоя» о подвиге З.Космодемьянской. Но творческую жизнь этого человека все время дополняли трагедии. Умер малолетним ее сын, на фронте погиб муж, дочь Таня умерла от неизлечимой болезни, покончила с собой ее вторая дочь, отцом которой был  А.Фадеев, а ранее трагически ушел из жизни и сам писатель. Зловещая точка была поставлена и на жизненном пути самой поэтессы: в 1992 году она была найдена мертвой в придорожной канаве в Переделкино, недалеко от своей дачи.
     Но при всем этом, как точно заметил Евгений Евтушенко, «была в поэте, слитая навеки, особенная внутренняя гордость -  и русского поэта, и еврейки».
     Нервный росчерк пера Маргариты Иосифовны Алигер на титульном листе «Героя нашего времени» остается для меня памятью о хорошем человеке и поэте с трудной судьбой.

Яков Смоляренко, библиофил 

**************************************************************

ГУДКИ БЫЛИ ПЕРВОЙ ПЕСНЕЙ ПОЭТА


      Нашего земляка, поэта Михаила Львовича Матусовского (1915-1990) критики частенько называли и, порой, до сих пор называют «поэтом-песенником». В то же время песенные стихи составляют лишь небольшую часть объемного творчества поэта. По этому поводу М.Матусовский как-то заметил в одном из своих интервью: «Конечно, с легкой руки фельетонистов «поэт-песенник» воспринимается, порой, чуть ли не иронически. Но я считаю это очень высоким и почетным званием, ко многому обязывающим. Не смею себя даже сравнивать, но я считаю это очень высоким и почетным званием, ко многому обязывающим. Не смею себя даже сравнивать, но если вспомнить Кольцова, И.Сурикова, Исаковского, чьи песни стали поистине народными, то, как говорится, дай бог иметь такое имя – «поэт-песенник».

    В песенном активе известного поэта было много любимых народом песен: «Летите, голуби, летите…», «Школьный вальс», «Вернулся я на родину», «Сиреневый туман», «Подмосковные вечера», «С чего начинается Родина», «Березовый сок», «На Безымянной высоте»… В этом ряду далеко не до конца перечисленных песен, а их было написано порядка двухсот, совсем не последнее место занимает «Песня  о гудке». Ее рождению способствовали воспоминания поэта о призывных гудящих переливах луганских заводов. Конечно же, среди них выделялся своим голосом гудок паровозостроителей. Вот какое воспоминание оставил Матусовский в своей мемуарной книге «Семейный альбом»: «Гудки были первой песней моего детства. С годами я научился различать их по голосам: вот тоненько и издалека начинал свой запев завод имени Пархоменко; дружно и звонко поддерживал его завод номер шестьдесят; и совсем уж по-стариковски ворчал на них спросонок ОР – Луганский паровозостроительный имени Октябрьской революции. Словно кто-то натянул в воздухе металлические тросы, и диковинной арфой загудели они на степном ветру. Словно это сошлись на спевку гиганты с луженными и железными глотками».
А история «Песни о гудке» такова. Многие годы в записной книжке поэта хранились две ностальгические строки: «…а все же жаль, что я давно гудка не слышал заводского». О них Матусовский вспомнил, когда МХАТом создавался известный спектакль «Сталевары» по пьесе Геннадия Бочкарева. Толчком к этому послужила просьба мхатовцев к Михаилу Львовичу и композитору Эдуарду Колмановскому написать к новой постановке песню.Две припасенные строчки пошли в дело и песня состоялась.

    Позже, в 1983 году, на страницах «Ворошиловградской правды» под рубрикой «Клуб земляков» была опубликована беседа с М.Матусовским, в которой поэт отметил, что эта песня «продиктована воспоминаниями об оглашаемых гудками ранних ворошиловградских рассветах».

    Большинство строчек «Песни о гудке» сегодня для нас звучат с нотками ностальгии. Вчитайтесь в некоторые из них:

Такая тишь над городком,
Таким покоем дышат дали,
А мы не время с тем гудком,
Мы с ним судьбу свою сверяли.
                       
Ты это в памяти храни,
Как вместе с ним мы отмечали
И наши праздничные дни,
И наши общие печали.


Яков Смоляренко,  библиофил

************************************************************

ПЕРВАЯ БИБЛИОТЕКА ЛУГАНСКА


«Библиотеки- гардеробы, из которых умелые люди  могут извлекать кое-что для украшения, многое - для любопытства и ещё больше для употребления», такое философско-поэтическое определение дал книгохранилищам известный английский поэт XVII Джон Дайер. В этих словах - суть библиотек. И сегодня трудно представить нашу жизнь без этих «гардеробов». При этом, конечно, на первом месте стоят библиотеки общественные, хотя и книжные собрания нельзя оставить без внимания.
Луганск имеет богатейшую историю, ручейки которой, к счастью, в последние годы стали собираться в полноводную реку. И в ней, этой истории, не последнее место занимает культурная жизнь горожан. К сожалению, мы до сих пор мало знаем об основных источниках повышения духовности жителей города до революции: библиотеках старого Луганска.
В одном из путеводителей по Луганску, изданном в советские времена, авторы, давая сравнительную статистику, писали: «В городе 185 государственных и профсоюзных библиотек. А ведь до революции в Луганске была одна единственная библиотека» [1]. Читатель, знакомясь с путеводителем, доверчиво проглатывал последнюю цифру, не подвергая её никакому сомнению. Одна так одна. А сколько их могло быть в провинциальном городке?
Вместе с тем это не совсем так. До 1917 года свои библиотеки имели Горно - Коммерческий и Профессиональный клубы, заводы Гартмана и патронный. Большой популярностью пользовалась частная библиотека госпожи Хмельницкой, прекрасный подбор книг имела земская. Даже Луганский казенный винный склад имел свою небольшую библиотеку. Недавно нам пришлось познакомиться с дешевым изданием рассказа К. Станюковича «В шторм» (1902) на титульном листе которого была проставлена печать: «Библиотека Луганского казенного винного склада» [2]. Большим праздником для местных книголюбов стало  открытие 4 февраля 1908 года Луганской городской общественной библиотеки имени Н. В. Гоголя, возникшей на базе бесплатной земской народной Гусиновской читальни-библиотеки.
Старейшиной всех библиотек города, без всякого сомнения, являлась библиотека Луганского завода (сегодня ПО «Луганский станкостроительный завод»). У истоков ее рождения стоял горный начальник Луганского завода Густав Густавович Гесс де Кальве (1784-1838), назначенный на эту должность в феврале 1822 года. Это был довольно энергичный человек, к тому же владеющий мощным  интеллектом. Историкам музыки хорошо известна его двухтомная работа «Теория музыки», изданная в 1818 году в харьковской университетской типографии. Кроме того, определенные высоты им достигнуты и на ниве журналистики. Как отмечает известный краевед Ю. Темник, в 1817-1825 гг. Гесс де Кальве выступает с интересными публикациями в популярных журналах «Украинский вестник», «Соревнователь», «Отечественные записки», «Сын Отечества» [3].
17 октября 1826 года Гесс де Кальве пишет письмо-отчет в Горный департамент, которому завод был подчинен, о своей деятельности в течение четырех лет правления предприятием. Перечисляя производственные дела и нововведения, он сообщает и об открытии библиотеки [4] К сожалению, точная дата начала функционирования заводского книгохранилища неизвестна, но период, в котором состоялось зарождение библиотеки, очерчен зримо: февраль 1822 года - октябрь 1826 года (в это время Гесс де Кальве руководил Лутанским заводом).
Солидное по тем временам развитие книжных и журнальных фондов библиотека получает и при приемнике Гесс де Кальве – горном начальнике И. В. Ильине, назначенному на эту должность в конце 1826 года.
Уже 17 февраля следующего года Департамент Горных и Соляных дел направляет следующее уведомление правлению Луганского завода: «Вследствие представления Горного Начальника Луганского завода обер-бегмейстера 7 класса Ильина Департамент Горных и Соляных дел выдал ему из своих на счет Луганского завода восемь тысяч рублей на покупку нужных для завода инструментов, материалов и учебных к н и г (разрядка автора. - Я. С.). О чем Департамент, для надлежащего сведения, дает знать и правлению Луганского завода»." [5]. В уведомлении совершенно отсутствует регламентация траты выделенной суммы, немалой по тем временам. Этот вопрос Департаментом был полностью отдан на усмотрение нового Горного начальника. Отчитываясь в мае о трате средств перед правлением Луганского завода, Ильин в своем письме подтверждает, что все деньги потрачены именно «на покупку для улучшения искусства при цехах сего завода хороших образцовых инструментов, некоторых материалов и вещей, а также полезных книг, относящихся к повторению теоретических лекций для молодых офицеров и наставления здешнего юношества [6].
Всего  И.Ильиным было приобретено более 70 экземпляров книг. Приложенный к письму счет расхода денег дает возможность познакомиться с тематикой купленных в С.-Петербурге книжных изданий. В первую очередь, здесь довольно много учебных книг, необходимых специалистам завода. И среди них: «Курс чистой математики» Лакруа, «Подземная геометрия» Максимовича, «Минералогический словарь» Севердина, «Рассуждения о минералах» Теряева. Их дополняли духовные книги: «Библия», «Новый завет», «Четвероевангелие». Для молодых читателей завода были куплены «Собрание образцовых сочинений и переводов в прозе», и «Собрание образцовых сочинений и переводов в стихах», а также издание Невзорова «Друг юношества» [7]. Небезынтересно отметить, что на книги Ильин истратил 619 рублей 50 копеек, а вот на инструменты заметно меньше - 500рублей 10 копеек.
    Документы Государственного архива Луганской области дают возможность выявить лишь фрагменты из жизни заводской библиотеки, но и эти составляющие исторической мозаики интересны и заслуживают внимания. К примеру, 16 января 1843 года Главная контора завода направляет смотрителю библиотеки записку, кстати, написанную аккуратным каллиграфическим почерком: «Полученные из Штаба Корпуса горных инженеров выписанные от Лейпцигского книгопродавца Фосса иностранные журналы... Главная контора, препровождая всего в Луганскую заводскую библиотеку, предлагает записать их по шнуровой книге на приход [8]. Эта записка дает нам новые сведения о библиотеке: заводское книгохранилище, которым руководит смотритель, стало полноправным подразделением предприятия, книги для библиотеки приобретаются не только в России, но и выписываются из-за границы; библиотека строго ведет учет поступлений книжных и периодических изданий, делая записи в шнуровой книге; поступления новинок в библиотеку осуществляются через Главную контору завода.
Подобных записок в материалах архива довольно много. Только в феврале 1843 года Главной конторой было составлено 7 записок смотрителю заводской библиотеки, которыми сопровождались книги и журналы, полученные из Германии и Франции, а также российские издания.
Много книг и журналов выписывалось из С.-Петербурга. Например, в январе 1859 года Главная контора завода обращается к своему казначею с просьбой отправить 26 рублей в столицу в книжный магазин Н. Г.Овсянникова, расположенного в Гостином дворе по Зеркальной линии,  за присланные книги в том числе такого полезного для  заводских читателей пособия - «Образцовые фасады Высочайше утвержденные для обывательских в городах домов» [9]. Ведь многие заводчане строились и эта книга была им необходима.
Имеются сведения о пополнении фондов заводской библиотеки новинками петербургским книгопродавцом Я. А. Исаковым. Во всяком случае, он пересылал заводу журнал «Вестник естественных наук» в 1859 году [10]. Книжный магазин Якова Алексеевича Исакова считался в Петербурге одним из самых крупных. Славился он своей торговлей французскими книгами. К слову, Я.А.Исаков впоследствии стал издателем полного собрания сочинений А. С. Пушкина, известных «Записок иностранцев о России», и не менее известной «Библиотеки путешествий».  Можно предположить, что и эти книги были присланы в заводскую библиотеку известным книгопродавцем.
Кроме книжных новинок завод выписывал для библиотеки различные газеты и журналы. Например, только в 1858 году в заводскую библиотеку кроме местных периодических изданий по подписке поступают «С.-Петербургские ведомости», «Отечественные записки», «Сенатские ведомости», «Русский дневник», «Промышленный листок» и другие. Всего восемь центральных изданий на которые без малого было затрачено сто рублей [11].
Выдаваемые для чтения и работы заводчанам книги строго учитывались библиотекой. Такой учет позволял выявить неаккуратных читателей, должников. Нам кажется небезынтересным для нынешних читателей и библиотекарей один из архивных документов. Это рапорт в Главную контору Луганского завода, поданный заведующим библиотекой урядником 1 статьи Лысовым (?): «Так как в настоящее время коллежский регистратор Щетинин не состоит при Луганском заводе на службе - у которого находятся под распискою казенные книги, а именно: 1. «Курс практической механики» - стоят 4 руб.; 2. «Переписка и рассказы русского инвалида Скобелева» - 60 коп.; 3. «Труды Императорского Вольного Экономического общества» 1853 г., № 6 - 20 коп. серебром. О чем долгом считаю довести до Главной конторы и покорнейше проситьcя распоряжения об истребовании  от г. Щетинина и передачи их по принадлежности в заводскую библиотеку» [12]. Этот рапорт был написан 20 февраля 1861 года. А на следующий день на рапорте кем-то из заводского начальства была наложена резолюция: «Истребовать» Такой оперативности в прохождении документа и вопроса остается позавидовать.
Фонды заводской библиотеки пополнялись не только путем выписки книг из книжных магазинов. Были и пожертвования от частных лиц и даже организаций. К примеру, в декабре 1843 года майор Летуновский передал библиотеке две принадлежащие ему книги - «Воинский артикул» и «Наказ cея Императорского Величества»[13]. Двумя месяцами раньше Главная контора пересылает в заводскую библиотеку более 70 наименований книг и периодических изданий, пожертвованных Императорским Вольным Экономическим Обществом на сумму более 118 рублей серебром [14]. Кстати, президентом этого общества в 1823 году был избран граф Н. С. Мордвинов, который готовил Указ о закладке литейного завода на реке Лугань, подписанный Екатериной II в 1795 году. Возможно, «крестный отец» Луганского завода был инициатором этого пожертвования. Ведь Николай Семенович скончался в 1845 году. Среди изданий, подаренных Императорским Вольным Экономическим Обществом, были и довольно редкие даже для своего времени: комплект «Ежедневных известий» за 1788-1789 тт., «Словарь ботанический» (1795), «Словарь минералогический» (1790) и др.
Многие годы заводская библиотека оставалась единственной в поселке Луганский завод. Это отмечено в ряде литературных источников и статистических сборников. Например, офицер генерального штаба В. Павлович в собранных и опубликованных им в 1862 году «Материалах для географии и статистики России» утверждает, что в списках правительственных и общественных учреждений и заведений Луганского округа числится: школа – 2 шт., библиотека и музей – 1шт...
Отдельной должности смотрителя библиотеки завода, по крайней мере, до 1874 года не существовало. Библиотечные дела были в введении заведующего чертежной лаборатории (он же - заводской механик), который к тому же числился и хранителем заводского музея. Ранг библиотечного смотрителя в разные годы носили горные инженеры А. И. Сафонов, П. В. Пестерев, И. Ф. Сози, И. Ф. Фелькнер[15].
Долгое время заводским историкам не удавалось выяснить, где же располагалась в ранние годы библиотека. Лишь сравнительно недавно с помощью работников Российского государственного исторического архива был найден документ, убравший это неведение. Оказывается, библиотека и заводская обсерватория размещались в одноэтажном здании, построенном из мергельного камня, и покрытого черепицей. Выделял его кирпичный карниз. Постройка имела в длину 12 3/4 саженей, в ширину 3 1/2 саженей, в высоту 1 1/2 саженей. В этом же здании размещалось и производство отделки снарядов [16]. Имея эти данные, по старым заводским картам удалось найти почти точное место расположения первой библиотеки Луганска.
Невосполнимый урон был нанесен заводскому книгохранилищу в годы Великой Отечественной войны, когда тысячи книжных томов при эвакуации предприятия были утеряны. В послевоенное время началось возрождение библиотеки. Ее фонд постепенно расширялся и в последние годы насчитывал около 80 тысяч различных книг. Удалось даже скомплектовать собрание книжных редкостей, в котором нашли свое пристанище более 300 изданий.
В средине первого десятилетия нового ХХI века, когда предприятие резко нарушило свое производственное дыхание, библиотека, потеряв читательскую аудиторию, закрылась. Ее книжный фонд был распылен. К счастью, редкие книги, хотя и не в полном объеме, после долгих и терпеливых переговоров с заводским начальством переместились на стеллажи Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького. 

Литература

1. Пащенко И., Смага В. Луганск: Путеводитель. – Донецк: Донбасс, 1968. – С.31.
2. Книга К.Станюковича «В шторм» (1902) находится в личной библиотеке луганчанина А. Люлъко.
3. Темник Ю. Столетнее горное гнездо. –  Луганск: Шико, 2004. –  С. 235.
4. Шемет В. Старейшее в городе // Луганский завод. – 1998. –  2 февр.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 49, л. 1.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 49, л. 2.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 49, л.14-16.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 433, л. 2.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 441, л. 39.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 441, л. 51.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 441, л. 5.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 442, л. 9.
ГАЛО, ф.1, опЛ, ед. хр. 443, л. 69.
ГАЛО, ф.1, оп.1, ед. хр. 443, л. 53-55.
РГИАф.40, оп. 2, д. 36, л.102.
РГИАф.37,оп.64, д.585, л.218; сажень равен 2,1336м.
ГАЛО - Государственный архив  Луганской области;
РГИА - Росснйскнй государственный исторический архив.


Яков Смоляренко, библиофил

******************************************************************

«… МЫ ЕЩЕ ПОСПОРИМ!»


   «...Мало кому нужны сегодня «Горизонты», – позволил себе безапелляционно заявить один из критиков в малюсенькой заметке, посвященной одной круглой дате со дня рождения большого и лучистого поэта Михаила Аркадьевича Светлова. Этот «юбилейный» материал опубликовала известная в прошлом и существующая до сих пор газета. Сделав из этого издания вырезку, я по старой библиофильской привычке вклеил ее в упомянутую книгу поэта «Горизонты». Признаюсь, в тот момент меня посетило горестное раздумье: «Как щедро мы разбрасываемся своими поэтами. Порой, без веских причин забываем о них, их творениях. Забываем, чтобы по прошествии многих лет опомниться и начать кропотливую работу по реанимации пропавших имен, восстановлению их творчества, А не лучше ли постоянно сохранять память о хороших поэтах?»
   Уже в который раз перелистываю светловский «Горизонт», наслаждаясь певучестью стихотворных строк, и при этом всегда вспоминается необыкновенность создания этой книги.
   Вышла она из-под печатного станка в 1959 году в издательстве «Советский писатель». Ряд лет до этого Михаил Аркадьевич уже ничего не писал стоящего. Лишь по праздникам его имя появлялось под тусклыми стихотворениями на газетных страницах. Шла такая уж не очень светлая, в творческом отношении, полоса в его жизни. Праздничные стишата, конечно же, не вдоволь кормили поэта, да и творческий энтузиазм ими совершенно не подогревался. И все же Светлов, как всегда, оставался остроумен, улыбчив и жизнестоек.
   По воспоминаниям, однажды один из редакторов всесоюзного писательского издательства, наслышанный о творческом простое автора "Гренады" и "Каховки", решился взбудоражить долговременно затихший поэтический дар Светлова.
   – Приходите в издательство, и мы заключим с вами договор, –  предложил он Михаилу Аркадьевичу.
   – А разве можно? Ведь стихов еще нет, –  недоверчиво поинтересовался поэт. И тут же обрадовано добавил: «А что, и напишу!»
   На следующий день договор был подписан, а дня через два Светлов уже принес в издательство свое первое стихотворение для сборника. Оно имело такое же название, какое в будущем получит и книга – «Горизонт». В нем светловский поэтический почерк был узнаваем с первых строчек:

Там, где небо встретилось с землей,
Горизонт родился молодой.
Я бегу, желанием гоним.
Горизонт отходит. Я за ним.
Вот он за горой, а вот - за морем...
Ладно, ладно, мы еще поспорим!

   В издательстве для стихов готовящейся книги, которую по договору писал поэт (кстати, по выходу сборник на титульном листе имел отметину – «Новая книга), была заведена картонная папка. Светлов очень уж спешил расписаться. Он часто появлялся в издательстве с рукописными листками. Бывали дни, когда папка пополнялась сразу несколькими стихами.
   К февралю 1959 года светловский поэтический сборник был сформирован и заслан в набор. А через два месяца с несколькими днями счастливый автор уже держал в руках свою новую полновесную стихотворную книгу. Эту работу поэта критика приняла восторженно. В одном из отзывов писалось: «С новой силой сказалась в «Горизонте» важная особенность Светлова: умение соеди¬нять поэзию с самым будничным, легкость ассоциаций –  от возвы-шенного к самому простому».
   «Горизонт» взбудоражил задремавшее поэтическое слово Светлова, снарядил поэта в новое путешествие за поиском нежных рифмованных строк. Но, к сожалению, это путешествие не было долгим. После выхода «Горизонта» Михаил Аркадьевич Светлов прожил всего пять лет… 

* * *

Я  не проверял наличие этой книги Михаила Светлова на стеллажах Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького. Наверное, имеется. И хотя тираж книжки не так уж велик – 10 000 экземпляров, но библиотекари не могли в своё время пройти мимо этого издания с громким авторским именем. Во всяком случае, хочется в это верить!


Яков Смоляренко, библиофил

**********************************************************

ТВОРЧЕСТВО ЛЕВИНА КИПНИСА НАЧИНАЛОСЬ В ЛУГАНСКЕ


   В литературном краеведении, порой, случайности позволяют делать небольшие библиофильские открытия. Как-то, перелистывая один из выпусков газеты «Иерусалимские вести», я с интересом прочитал воспоминания Дворы Кипнис о своем муже, известном израильском детском писателе Левине Кипнисе. Не одно поколение израильтян выросло на книгах этого мудрого и доброго человека, прожившего долгую жизнь. Родившись в 1894 году (м. Ушомир Волынской губ.), он умер в 1990 году (Тель-Авив) , когда ему было 97 лет.

   В воспоминаниях приводилась коротенькая выдержка, из рассказа самого Кипниса: «Я занимался в хедере с трех лет, и раби учил нас читать ТАНАХ. А вот писать он нас не учил, потому что сам не умел. Но у нас дома были священные книги, Талмуд, и мне показали алфавит. Я взял карандаш и принялся писать – алеф, бет и так далее... до тех пор, пока не научился. С тех пор я писать уже не прекращал! В 13 лет я сочинил стихотворение и послал его в Луганск. Там было издательство детской литературы на иврите, и мое стихотворение впервые опубликовали!». 
   Мною, много лет занимающимся литературным следопытством на Луганщине, была сразу отмечена творческая связь Левина Кипниса с родным городом. Лестно заметить, что этот замечательный писатель является основоположником детской литературы на иврите. Его творческий багаж созданных произведений велик: Кипнис написал 800 рассказов, 600 стихотворений, издал более ста книг. До отъезда в Палестину (1913 г.) Кипнис жил в Украине, в местечке возле Житомира, которое располагалось у реки Уша.

   Двора Кипнис в своих воспоминаниях отметила громадное трудолюбие мужа. Он мог начинать свою работу за письменным столом в шесть утра и писать целый день. Кипнис очень любил детей и к тому же сам нередко напоминал ребенка. Знакомые говорили о нем: это мальчик, это не взрослый человек!
    К факту публикации Кипнисом своего первого стихотворения в моем родном городе заинтересованно отнеслась газета «Жизнь Луганска», напечатав мою заметку «Левин Кипнис начинал в Луганске». В заметке я высказал предположение, что, скорее всего, стихотворение Кипниса было опубликовано в журнале "Юный Израиль". Этот иллюстрированный еженедельник для еврейских детей выходил в Луганске в 1909-1912 годах. Редактором-издателем его вначале был Ш.Люрие, а с 1910 года - Ц.Лейфер. Другой луганский детский журнал "Цветник Иудеи" (редактор-издатель И.Житомирский) начал выходить позднее – с 1912 года. Правда, при моем предположении имеется нестыковка: если юному автору было 13 лет на момент его первой публикации, то стихотворение должно было быть напечатано в 1907 году. Но ведь "Юный Израиль стал выходить в 1909 году… А может быть это стихотворение лишь сочинено в 1907 году, а опубликовано на 1,5-2 года позже? А разве невозможен случай, что вспоминая, Кипнис немножко напутал?
   Конечно, выдвинутые предположения требуют подтверждения и здесь без дальнейшего библиофильского поиска и расследования не обойтись.
                           

Яков Смоляренко, библиофил.

****************************************************************

КНИЖНЫЙ ЗНАК ДЛЯ МИНИ-КНИГ


     Взяв в руки книгу из любой общественной библиотеки, читатель обязательно обратит внимание на ярлык, наклеенный на лицевую сторону переплёта или обложки. На этом ярлыке, который ещё называют лейблом или этикеткой, проставляется шифр книги. Такую отметину получает каждая вновь поступившее в библиотеку издание. Конечно, ярлык никак не является украшением книги. Библиотекари с этим соглашаются, но ссылаются на необходимость выполнения операции наклеивания ярлыка при технической обработке пополнений библиотечного фонда. 
     Если ярлык не очень серьезно портит внешний вид большеформатной книги, то его крепление к миниатюрной книге практически сводит на нет изящество и привлекательность этих, в большинстве воем, шедевров полиграфического искусства. Сразу же пропадает лоск и благородство изумительных книжных крохотуль.
     Имеется ли спасение от такого варварства (другого слова и подобрать сложно)? Опытные книжки, и в первую очередь библиофилы-миниатюристы, обязательно ответят положительно: да, имеется. Спасителем может послужить миниатюрный экслибрис с пустым полем, на котором аккуратным и красивым почерком можно нанести библиотечный шифр. Крепится этот экслибрис (только, ради Бога, не силикатным клеем!) на половине форзаца, крепящегося к внутренней стороне передней крышки переплета или к внутренней стороне передней части обложки. Таким образом, лица миниатюрных изданий книжных малышат не будет подвергаться обезображиванию. 
     Эксли́брис (от лат. ex libris — «из книг») — книжный знак, удостоверяющий владельца книги. Большой знаток книги проф. А.А.Сидоров как-то заметил: «В своей основе книжный знак, ex libris, – это выявление любви и уважения к книге». А вот известный воронежский библиофил О.Ласунский, кстати, написавший прекрасную книгу «Книжный знак», следующим образом определил природу экслибриса: «… природа экслибриса такова, что он должен указывать хозяина, регистрировать факт принадлежности книги конкретному лицу».
     В нашем конкретном случае владельцем миниатюрного книжного богатства и конкретным «лицом» является Луганская универсальная научная библиотека им.М.Горького. С вводом предлагаемого новшества миниатюрные издания коллекции библиотеки в дальнейшем избегут уродства и будут сиять своей прелестью.
     Член Луганского клуба любителей миниатюрных изданий «Колибри», литератор и художник Виталий Свиридов взялся осуществить замысел. В результате был создан оригинальный книжный знак для коллекции миниатюрных книг (более 1 000 экземпляров), хранящейся в секторе редких и ценных изданий библиотеки. Это подарок Горьковке от Клуба любителей миниатюрных изданий.

Яков Смоляренко, библиофил-миниатюрист

*******************************************************************

НАПЕВНЫЕ СЛОВА ОДНОЙ КНИГИ

   Может быть, пережив сегодняшние не столь легкие житейские времена, местные издатели соберутся с духом и создадут солидный том антологии поэтического слова о Луганске. Если такой проект состоится, и книга увидит свет, в ней непременно читательский интерес подогреют стихотворные строки о нашем городе Михаила Матусовского, Николая Упеника, Павла Беспощадного и других извест­ных поэтов. Ни на минуту не сомневаюсь, что на страницах буду­щей книги читатель обязательно встретится со стихами Юрия Чер­касского (1912 - 1944).


   Только настоящий поэт мог так вдохновенно и лирично ска­зать о своем родном городе:

Здесь я поднимался, и в наследство
Этот город мне передавал
Крепкий голос, трепетное сердце,
Самые напевные слова.

   Юрий Аронович Черкасский родился в Луганске. Его отец был из рабочих, трудился медником на паровозостроительном заводе Гартмана. Сначала молодой паренек пошел проторенной отцовской дорогой. Окончил ФЗУ, слесарничал на том же паровозостроитель­ном. Но поэтический дар, живущий в нем, не затухал и вскоре одер­жал победу. К тому времени Юрий уже имел целый ряд публикаций в периодических изданиях.
   Творческое наследие поэта не отличается многотомностью. Библиография его прижизненных изданий насчитывает всего пять книг. Первая из них вышла в Москве в 1933 году под редакцией известного поэта Василия Казина. Она носила строгое рабочее название - "Стропила". Любители поэзии поставили на свои книж­ные полки и последующие издания стихотворных сборников Ю.Чер­касского: «Отвага», «Жажда», «Лирика», «Мост». После 1935 года выход в свет новых книг талантливого луганского поэта прекра­тился, и он был вынужден заниматься журналистикой. В тоже время творчество Ю.Черкасского сравнительно высоко оценивалось чита­телями и литературной критикой. Например, журнал "Червоний шлях" в одном из своих номеров отмечал: «В русской поэзии на Украине... командные высоты по-прежнему занимает Донбасс: П.Бе­спощадный, Ю. Черкасский, А.Фарбер».
   Вот какое объяснение «книжному» молчанию поэта дает иссле­дователь его жизни и творчества О.Бишарев в своей работе «На ладонях распятых рук»: «...Наступили страшные времена. Сколь­ких поэтов не досчиталась наша советская литература. Одних рас­стреляли, другие на долгие годы были упрятаны в сталинские лагеря. Только этим можно объяснить тот факт, что после 1935 года у Юрия Черкасского не вышло ни одного сборника». Лишь в 1941 году поэт подготовил к печати новую книгу стихов, но военное лихолетье помешало ее изданию.
   В моем книжном собрании имеется посмертная книга "Избран­ных стихов" Ю.Черкасского, которую выпустило в 1946 году Сталин­ское областное книжно-газетное издательство, почти через три года после гибели автора в бою под Витебском. Этот поэтический сборник подарил мне луганский поэт Иван Чалый, которому в свое время он достался от мэтра луганской поэзии Степана Бугоркова. Располагает этим сборником и фонд Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького.
   Книгу «Избранные стихи» Ю.Черкасского необъяснимо обошли вниманием   исследователи донбасской  поэзии  Не упоминается она и в своеобразной литературной биографии Донбасса «Сквозь даль годов», написанной донецким литературове­дом К.Спасенко. Не ссылается на эту книжку в своих публикаци­ях и О.Бишарев, немало сделавший для возрождения имени Ю.Чер­касского и возвращения его стихов читателям.
   Хотя книга "Избранные стихи" и вышла тиражом в 10 тысяч экземпляров, сегодня она уже обладает определённым рангом редкости. В ней помещено бо­лее двадцати поэтических новелл, которые дают представление об объемном творческом наследии поэта, два стихотворения сбор­ника посвящены Луганску – «Город» и «Родному городу».

Он связан с нами сотнями примет,
Нагорным парком, улицей Артема,
Грозой –  врасплох, когда померкнет свет
И небо сразу вздрагивает громом.

   В этих строчках полновесно присутствует лирическая влюбленность Юрия Черкасского в свою малую родину. А вот с какой ра­бочей суровостью в его поэтической душе присутствовал горняц­кий край - Донбасс:

Стучат на стыках поезда,
Взлетает пламя в поднебесье,
Гудят, гудят высокой песней
Обветренные провода.

   Я бережно поместил «Избранные стихи» Юрия Черкасского на полку книжного шкафа, и мне отчетливо вспоминаются слова старо­го российского букиниста Л.Глейзера: «Делиться своими знаниями о книгах, передавать свою любовь к книгам другим - не в этом ли смысл собирательства?» И кто знает, возможно, через некоторое время удачные библиофильские поиски позволят приобрести хотя бы парочку прижизненных поэтических сборников Юрия Черкасского и поместить их по-соседски с его «Избранными стихами».

 Яков Смоляренко, библиофил

******************************************************************

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА


Порой владельческие надписи, библиотечные штампы или ка­кие-нибудь пометки в книге помогают библиофилу рассказать ее историю, вспомнить о ее хозяине.
Все это подтверждает неожиданная встреча с одной из книг Луганской универсальной  научной библиотеки им. А.Горького. В секторе редких и ценных изданий  Ольга Владимировна Гайворонская, передавая мне старенький скромный томик, уверенно сказала: «Эта книжица должна вас заинтересовать».
В моих руках оказалось сочинение профессора Кембриджского университета В.Кеннингема «Западная цивилизация с эко­номической точки зрения», изданное в 1903 году, В нем автор предложил читателю обзор экономической истории Европы, начиная с V века. Интересно, что эта книга отпечатана в типогра­фии Л.И.Мамонтова (1840-1905), основанной в 70-х годах XIX столетия в Москве. Анатолий Иванович был братом крупного промышленника, мецената, основателя Русской частной оперы Саввы Ивановича Мамонтова (1841-1918), внесшего неоценимый вклад в развитие русского искусства.
И это еще не все, что могло заинтересовать в книге. В правом верхнем углу форзаца фиолетовыми чернилами была факсимильно воспроизведена подпись владельца книги: «Демьян Бедный»
Неужели у меня в руках книга из библиотеки поэта Демьяна Бедного (1883-1945), библиотеки, которая считалась и счи­тается первой по величине среди библиофильских собраний по­слереволюционного времени? На этот вопрос утвердительный ответ помогает дать проставленная в этой же книге художественно выполненная печать: «ГЛМ», т.е. Государственный литера­турный музей. Дело в том, что к концу 30-х годов прошлого столетия всю свою библиотеку поэт продал именно этому музей. Владельцу, по воспоминаниям современников, была уплачена всего лишь одна треть ее действительной стоимости.
Вот что пишет об этом собрании историк советского библиофильства П.Н.Берков: «О библиотеке Демьяна Бедного ходили баснословные слухи. Говорили, что она насчитывала чуть ли не сто тысяч томов и занимала будто бы всю квартиру поэта сначала в Кремле, затем на ул. Димитрова и целую дачу под Москвой. Однако в печати - и совсем незадолго до того, как библиотека была ликвидирована - указывалось, что в ней насчитывается 30 тыс. книг».
Но каких книг! Назову лишь несколько из них: первое из­дание «Слова о полку Игореве» (1800), «Мечты и звуки» Н.Некрасова (1840), «Житие Федора Васильевича Ушакова» А.Радищева (1789), " «Описание вши» в переводе Ф.В. Каржавина (1789)… Какое библиофильское сердце учащено не забьется от упоминания этих книг!
Нашли свое пристанище в библиотеке и книги петровского времени. Одна из них была отпечатана в Санкт-Петербурге в 1709 году и носила название – «Приклади како пишутся комплименты». По этой книге люди учились просто выражать свои мысли. Демьяну Бедному удалось создать прекрасное собрание журналов ХVIII и XIX веков. Среди них издания замечательного просветителя Н.И.Новикова «Трутень», «Живописец», «Кошелек». Гордостью собирателя была коллекция сборников песен, былин и сказок. Четыре тысячи книг библиотеки имели авторские автографы.
Владелец библиотеки хорошо разбирался в предмете своего увлечения. Об этом говорит тот факт, что им собрано более трех тысяч различных изданий по всем отраслям книговедения.
О самом поэте и его творчестве говорить в наше время сложно. Отношение читателей к нему неоднозначное, да и книг его в последнее время не издают. Причина здесь проста: большинство его творений связано с революцией и гражданской войной. И все-таки стоит напомнить, что песня «Проводы» («Как родная мать меня провожала…»), которую многие считают народной, имеет своего автора – Демьяна Бедного.
Возможно, время потихоньку сотрет это имя, но пусть не забудутся слова, сказанные этим большим книголюбом: «Без книг пуста человеческая жизнь. Книга не только наш друг, но и наш постоянный вечный спутник. Без нее нет для меня нор­мального человеческого существования".
                                                                                 
Яков Смоляренко, библиофил


*************************************************************

ПОМЕТЫ НА КНИГАХ


   Признаюсь сразу: приобретая книгу у букинистов или знако­мых книжников, стараюсь сразу же перелистать ее страницы с целью поиска владельческих надписей, автографа автора или экслибриса. Даже анонимные подчеркивания отдельных фраз, проставлен­ные восклицательные и вопросительные знаки (в худшем случае) никогда не разочаровывали меня. Различные пометы, которые, порой, содержит книга, всегда интересны. Они являются своеобраз­ным дополнением биографии любого печатного издания.

   В далекие для нас времена великий Н.А.Некрасов вложил в уста книжного торговца следующие поэтические строки:

Одно заметил я давно,
Что, как зазубрина на плуге,
На книге каждое пятно
Немой свидетель о заслуге.

   Намного позже двое хороших писателей и неисправимых книжников высказали также подобные мысли –  В.Лидии: «Книги нередко заклю­чают в себе помимо текста еще и многое другое: ярлык переплет­чика, экслибрис бывшего владельца или затерянная надпись могут развернуться в целую повесть...»;  В.Шкловский: «Надо помнить, что книга должна оставаться по возможности со всеми надпися­ми на ней. Не надо вмешиваться в жизнь книги».
   Так что, дорогие книголюбы, не унывайте, если нужная книга доста­лась вам с пометами. От этого вы останетесь лишь в выигрыше. Постарайтесь с любопытством рассмотреть книжкины отметины. Честное слово, они не безмолвны.
   В Луганской  универсальной научной библиотеке им. М.Горького в секторе редких и ценных изданий хранится множество «запятнанных» книг. Самая старейшая из них – «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащих»  На этой книге или, скорее всего, журнале сделана простая и вместе с тем трогате­льная для наших дней владельческая надпись: «Сия книга Павла Михайлова ученика перваго класа». Такого рода пометки на кни­гах были не редкостью в те времена. Ведь типографские издания стоили недешево и были не так уж доступны. А подобные надпи­си служили книге своеобразной охранной грамотой. Сегодня мы можем лишь мысленно представить, с каким усердием неизвестный мальчонка выводил буковки, надписывая книгу, не подозревая, что она доживет до третьего тысячелетия.
Массу информации несет экслибрис, наклеенный на внутреннюю сторону переплета «Военного энциклопедического лексикона», изданного в С.-Петербурге в 1853 году. Перво-наперво,  книжный ярлычок извещает, что эта книга когда-то принадлежала Михаилу Ивановичу Семевскому. В его домашней библиотеке она хранилась в пятом отделе и имела порядковый номер 3051. Кроме того экс­либрис устанавливает точную дату основания этого домашнего собрания - 11 июля 1855 года. М.И.Семевский является извест­ной личностью. Историк и литератор, он в 1870 году основывает и издает журнал «Русская старина». Ему первым удалось осущест­вить наиболее полное издание «Жизни и приключений Андрея Болотова» (1870-1873). А библиофилы многих поколений знали и зна­ют этого человека как публикатора известного альбома «Знако­мые» (1888), содержащего автобиографические заметки 850 известных своему времени лиц. В библиотеке М.И.Семевского в осно­вном хранились книги о России. Нередки в ней были рукописи по новейшей русской истории и литературе.

   «Библиотека патронного завода» - такой чернильный оттиск штампика сделан на титульном листе книги  П. Евстафиева «Новая русская литература» (1907). При желании эта библиотечная печать может многое рассказать вдумчивому книголюбу. Например, небезынтересно, что строительство Луганского патронного завода (в недавнем прошлом –  ПО «Луганский станкостроительный завод») осуществлялось на базе чугунолитейного предприятия, которое дало рождение городу Луганску. Его закладка состоялась 26 августа 1893 года, а официальное открытие - 6 мая 1895 года. За это короткое время было перестроено и возведено более 30 зданий и сооружений. Здесь впервые в России широкомасштабно применили элект­рические передачи по системе постоянного тока. Луганские патронщики опередили своих петербургских конкурентов, использо­вав для отжига изделий муфельные генераторные печи, отказав­шись от обычных печей, нагреваемых древесным углем.
Кстати, библиотека этого завода - старейшина среди подобных учреждений Луганщины. Судя по документам областного архива, она, с небольшой долей предположения, была организована весной 1827 года. Это всего лишь крупицы исторических фактов, скрытых за обыкновенным штемпельным оттиском библиотеки.

   Вызывает интерес карандашная пометка анонима на 3 странице обложки книги А.Размадзе «Волга от Нижнего Новгорода до Астрахани», изданной в Киеве (1896): «Этот экземпляр в 1915 го­ду просматривали дочери Императора Николая II». Человек, сде­лавший эту надпись, конечно, не мог предполагать, что вскоре трагедия постигнет не только безвинных читательниц этой книги, но и всю царскую семью.
   Для местных краеведов определенным стимулом к началу разысканий послужит столичное издание «Словаря исторического и социально-политического» (1906) или, скорее всего, владельческая атрибутика этой книги. Печать и экслибрис дают первичную информацию: книга принадлежала луганчанину Дмитрию Николаевичу Шимковичу, жившему по улице Садовой, 51, в собственном доме. Мне пока лишь удалось выяснить, что Д.Н. Шимкович в 1914 году был мировым судьей 2 участка Луганска. В первый год существо­вания (1907-1908) городской общественной библиотеки им. Н.В. Гоголя он состоял в списках ее членов. Эти скупые сведения о дореволюционном луганском книголюбе, конечно же, требуют дополнения.

   Разговор о различных  пометах на редких книгах  библиотеки можно продолжить. Но и рассказанное, надеюсь, убеждает неискушенного книголюба, что, повторяя некрасовские слова, «на книге каждое пятно немой свидетель о заслуге».

                                                                            Яков Смоляренко, библиофил

*************************************************************************************

«КОБЗАРЬ» В  ПЕРЕВОДЕ ПОРТНОГО

    Эта книга, взятая с одной из полок стеллажей сектора редких и ценных изданий Луганской областной универсальной научной библиотеки им. М.Горького, и которую я держу в руках, в начале знакомства с ней особенно не поражает. Ее внешность - это скромный рукотвор­ный переплет без всяких опознавательных тиснений и, конечно же, без золоченого обреза. А вот титульный лист книги сразу же вызывает интерес. Во-первых, он извещает, что читателю пред­стоят знакомство со знаменитым шевченковским "Кобзарем" в переводе на русский язык, а во-вторых, на нем чуть наискосок чет­ким почерком и выцветшими чернилами сделана надпись: «От пе­реводчика И.А.Белоусова. 17/XII 918 г. Москва». Кроме того, мы узнаем, что книжка вышла в свет в 1911 году из типографии И.Н.Кушнерева, в год пятидесятилетия со дня смерти Т.Г.Шевченко.
    Возраст книги вызывает уважение. Ведь он равняется целому веку. Но остановимся на надписи. Неужели она сделана собственноручно переводчиком бессмертных строк Тараса Григорьевича Шевченко? Однозначно ответить на этот вопрос тру­дно. Может быть. Но скорее всего дар переводчика зафиксировал библиотекарь одной из московских библиотек. Ведь пристанищем кни­ги вначале были поочередно две библиотеки столицы бывшего СССР.  Об этом свидетельствуют лиловые библиотечные печати.
    «Кобзарь», переведенный Иваном Белоусовым, по подсчетам библиографов выдержал, начиная с 1887 года, не менее восьми изданий.
     Кто же такой И.А.Белоусов, подаривший русскому читателя общение с правдивыми стихами Т.Г.Шевченко? Кто этот человек, влюблено написавшем в своем предисловии к «Кобзарю» о твор­честве пламенного Тараса следующие строки: «...Вся поэзия Шев­ченко, собранная в одну книгу, под названием "Кобзарь", представ­ляет что-то могучее, широкое, словно Днепр или степи бескрайние. От чтения его стихов вместе с грустью в душу вливается бод­рость. Так поют свои былины слепцы-кобзари».
    Иван Алексеевич Белоусов родился в 1863 году в трущобном московском районе Зарядье. Профессию выбрал отцовскую – стал портным. Полюбив литературу, бросил портняжество и  начал писать стихи. Много печатался. За свою жизнь писатель-самоучка издал шестьдесят шесть книг. О его творчестве сочувственно отзывались Л.Н.Толстой, А.П.Чехов, В.Г.Короленко. Например, Чехов считал Белоусова «настоящим пи­сателем, и писателем в своем роде единственным, и кроме того че­ловеком очень хорошим». На своей книге «Листопад», вышедшей в издательстве "Скорпион" в 1901 году, И.А.Бунин делает такую да­рительную надпись: «Моему сердечному другу старому Ивану Алек­сеевичу…».
    И еще один любопытный факт: на свадьбе скромного портно­го Ивана Белоусова, писавшего стихи, гуляли такие знаменитости как Чехов и Куприн, Телешов и Гиляровский. Видимо, не только портняжье мастерство привлекало в Белоусове крупных писателей А к слову сказать, Иван Алексеевич был портным совсем неплохим.
    Москвич И.А.Белоусов бывал в Украине. До самозабвения лю­бил стихи Шевченко. Изучив певучий украинский язык, с удоволь­ствием переводит его поэзию, собирает также переводы произведений Т.Шевченко, выполненные другими пи­сателями. Мечтает об издании "Кобзаря" на русском языке в пере­водах известных поэтов.
    Конечно, с позиций сегодняшнего дня белоусовский перевод «Кобзаря» не может быть оценен высоко. Как отмечал известный литературовед и замечательный детский поэт К.И.Чуковский в своей работе о русских «Кобзарях», «требования в ту пору, когда начинал Белоусов, были совершенно иные, чем ныне, и если с точки зрения этих пониженных требований, отодвинутых ныне в невозвратное прошлое, мы подойдем к переводам Белоусова…, мы должны будем признать, что в историческом плане, для своего времени, соответственно вкусам и требованиям тогдашних читателей они были нисколько не хуже других переводов… и, конечно, сыграли свою положительную роль в деле ознакомления русских читателей хотя бы с тематикой поэзии Шевченко».
    Последние годы переводчик «Кобзаря» жил трудно. Но об этом, из-за своей скро­мности,он ни разу не упомянул в своей книге воспоминаний "Лите­ратурная среда". Умер Иван Алексеевич Белоусов в 1930 году.
    Удивительна судьба книг! Под их обложками заключено время и рассказ о нем. Время также старит книжку, делает ее в боль­шинстве случаев редкой. Тоже самое годы проделали с нашим "Кобзарем", нашедшим свое, может быть, не последнее пристанище на книжной полке сектора редкой и ценной книги Луганской областной универсальной научной библиотеки им. М.Горького.

                                                                                  Яков Смоляренко, библиофил

**********************************************************************************

АВТОГРАФ НА ТИТУЛЬНОМ ЛИСТЕ КНИГИ

   Один известный книговед с неравнодушной душой к библиофильству однажды заметил: «Книжные дарственные надписи… Нередко именно в них и прорывается подлинное чувство, обнажается душа автора. Такие надписи – бесценный источник для исследователей. Поэтому давайте смотреть на дарственные автографы по-серьезному, не только как на безделицу, дитя летучего случая».
   На стеллажных полках сектора редких и ценных  изданий Луганской  универсальной научной библиотеки им. М.Горького хранится целый ряд книжных изданий с авторскими автографами. И среди них издание поэмы И.Днепровского «Донбасс», которое осуществлено в 1922 году Каменским филиалом  Всеукраинского государственного издательства. Тираж его не так уж велик – 1000 экземпляров.
   На первый взгляд, в дарственной надписи автора на титульном листе этой своей книги совершенно не чувствуется «обнажение души» дарителя. Писательский автограф лаконичен и сух: «Вчителеві моєму М.А.Плевако. Автор  17/v 923  Харків». И все же он многое может поведать, если взглянуть на него «по-серьезному».
Писательское имя Ивана Даниловича Днепровского (1895 – 1934), настоящая фамилия которого –  Шевченко, в 20-30 годах прошлого столетия было хорошо знакомо украинскому читателю. Родился он в крестьянской семье. Печататься начал в 1916 году, помещая во фронтовой газете «Армейский вестник» свои «Окопные песни». Военное лихолетье (1916 – 1918 гг.) находился на фронте. А в 1919 году поступает учиться на историко-филологический факультет Каменец-Подольского государственного украинского университета. Учебу завершает в 1923 году после реорганизации университета в институт народного просвещения. С 1921 года свои произведения И.Днепровский создает лишь на украинском языке, которым, кстати, написана и поэма «Донбасс». Библиография книжних изданий И.Днепровского довольно обширна: сборники стихов «Донбас» (1922), «Добридень, Ленін», «Плуг» (1924); пьеси «Любов і дим» (1925), «Яблуневий полон» (1926, 1928, 1964), «Шахта „Марія“» (1931); рассказы и повести  «Заради неї» (1927), «Долина угрів» (1928), «Анатема»,   «Андрій Хомут», «Березень», «Яхта „Софія“» (1930), «Балет у главковерха», «Фаланга» (1931),  «Ацельдама», «Дніпро закований» (1932). Был даже издан трехтомник его произведений (Харьков – Полтава, 1931 – 1933 гг.).
Содержание поэмы «Донбасс» коротко, в двух предложениях раскрыл в одной из своих работ известный украинский литературовед и публицист И.Дзюба: «1922 року виходить поема Івана Дніпровського “Донбас”, герой якої – шахтар з діда-прадіда, відзначився як воєнком у війні з біляками, але попався на гачок такої собі буржуазної панни, зрадив революцію і за присудом ревтрибуналу був розстріляний. Такі екстремальні сюжети – нехитра спроба заінтригувати й розчулити читача – були модними і стали попередником пізніших сюжетів про шкідників і шпигунів, ворогів народу». Короче и не опишешь. Стоит отметить, что И.Днепровский первый из поэтов посвятил большую поэму Донбассу.
Адресат автографа – Николай Антонович Плевако – читал курс истории украинской литературы в Каменец-Подольском университете в 1919-1920 годах. В университетских стенах и произошла первая встреча И.Днепровского с ним как с преподавателем. Позже их жизненные пути сошлись уже в Харькове, где Н.А.Плевако работал в Институте народного просвещения и позже возглавлял кабинет библиографии Института Тараса Шевченко. В этот город, который был в то время столицей Украины, в 1923 году переезжает со своей женой и И.Днепровский. Здесь он работает в Госиздательстве.
Профессор Н.А.Плевако был известным библиографом, литературоведом и шевченковедом в Украине. Он составил обширную библиографическую  картотеку по истории украинского языка, литературы и культуры. Эта бесценная наработка ученого сегодня бережно хранится в Институте рукописи Национальной библиотеки Украины им. В.И.Вернадского.
Судьбы этих двух людей не отличились благосклонностью. И.Днепровский умер 1 декабря 1934 года в Ялте от туберкулеза. Смерть спасла писателя от репрессий, но его творчество, его книги  были на многие годы исключены из украинской литературы. Даже литературоведам приходилось с большой осторожностью упоминать его писательское имя в своих работах. Основной причиной этого послужила принадлежность И.Днепровского к «Вольной академии пролетарской литературы» (ВАПЛИТЕ), которая просуществовала немногим более двух лет и советской властью считалась националистической группировкой
Н.А.Плевако в 1938 году (он тогда работал в Киеве в Академии наук Украины) был арестован и по решению суда сослан в Казахстан. Там его жизнь оборвалась 11 апреля 1941 года при невыясненных обстоятельствах.
Может быть, этот чудом сохраненный автограф как раз и будет тем главным звеном, которое напомнит потомкам о двух талантливых украинцах, один из которых, автор автографа, был неравнодушен к Донбассу.

                                                                       Яков Смоляренко, библиофил

******************************************************************************************

ПОРТРЕТНЫЙ ЭКСЛИБРИС НА ФОРЗАЦЕ

   
   Книги из личных библиотек известных людей творческих профессий в большинстве случаев не отличаются безликостью. Для библиофильской души они почти всегда желанны. И причин этому не так уж мало. Ну, во-первых, на этих печатных изданиях даже по прошествии многих лет сохраняется тепло рук их прежних владельцев, во-вторых, такие книги могут много рассказать об их читательских вкусах, в-третьих - у библиофила всегда теплится надежда обнаружить под обложкой какие-то неожиданности: вла­дельческие пометы, вкладные записи, автограф известного лица или, на худой случай, вложенную газетную вырезку удаленных го­дов...
   Опытные книжники, конечно же, расширят перечень подобных находок.
   Встречу с одним из таких книжных изданий однажды мне подарило очередное посещение сектора редких книг Луганской  универсальной научной библиотеки им. М.Горького. Большеформатный том, но не теряющий из-за этого своего полиграфического изящества, с «Дневником путешествий в Московии» И. Корба, изданный Сувори­ным в 1906 году, когда-то обитал в библиотеке интереснейшего и популярного в свое время человека –  Власа Михайловича Дороше­вича (1864-1922), писателя, фельетониста, журналиста, театрального критика. Принадлежность книги Дорошевичу подтверждает наклеенный на ее форзаце портретный экслибрис прежнего владельца. По мнению экслибрисистов, этот книжный знак выполнен в начале прошлого столетия художником А.Лео и является первым в России экслибрисом-портретом. Фотография Власа Дорошевича на нем заключена в изящную рамку, под которой на развернутом свитке ориги­нальным шрифтом написана фамилия владельца книги.
   Автор экслибриса Александр Николаевич Лео был довольно плодовитым графиком, в совершенстве владел каллиграфией. Глав­ным его направлением в творчестве было оформление книг, особенно их обложек. Один из его современников отмечал, что в работах художника всегда присутствовали «математическая точность и глубокая тишина: ничего лишнего, растрепанного, тревожного; плоскость листа у него всегда в меру насыщена графическим содержанием». Среди его работ выделяется серийная обложка для «Всемир­ной литературы». Впервые, в послереволюционные годы в этих обложках выходили книги зарубежных авторов.
   В.Дорошевич был внебрачным сыном артистки Соколовой и брошен ею на произвол судьбы. Усыновленный московским приставом Дорошкевичем, он позже выбросил из фамилии приемного отца букву "к" и стал Дорошевичем. Среди его псевдонимов был и такой – «Сын своей матери». Видимо, в нем ему хотелось выплеснуть горечь и иронию по-поводу поступка самого близкого человека.
   Влас Дорошевич работал и сотрудничал во многих периодичес­ких изданиях старой России: журналах «Будильник» и «Развлече­ние», газетах «Московский листок», «Биржевые ведомости», «Одес­ский листок», «Россия»… С начала девятисотых годов Дорошевич, практически, возглавляя сытинскую газету «Русское слово», довел тираж этого издания почти до миллиона экземпляров. Этому способство­вала тематическая разнообразность публикуемых материалов и в немалой степени публикации фельетонов самого Дорошевича. «Русское слово», как, оппозиционная  газета, была закрыта лишь после революции.
   Свои фельетоны В.Дорошевич всегда писал короткими, почти  афористическими предложениями. Для построения этих предложений в основном не требовались никакие знаки препинания кроме точ­ки. Читались фельетоны легко и доступно.
   В.Дорошевич был автором ряда книг, среди которых большой интерес вызвала «Старая театральная Москва». В советское вре­мя, в начале 60-х годов ушедшего столетия, состоялось издание солидного тома его рассказов и очерков.
   Много лет В.Дорошевич собирал редчайшие периодические из­дания, листовки, карикатуры, а также различные документы времен Великой французской революции. В собрании имелся подлинник декрета с подписью Робеспьера, письма Сен-Жюста, Наполеона. Памятником коллекции В.Дорошевич считал номер маратовской газе­ты «Друг народа» со следами жидкости, напоминающей кровь. Соби­ратель считал, что этот газетный номер залит собственной кро­вью Марата. Во что, конечно, верится с трудом. Все это уникаль­ное собрание помещалось в четырех объемных чемоданах. На приобретение печатных и рукописных свидетельств Великой француз­ской революции Дорошевичем тратились приличные средства, За их сбором он не раз бывая в Париже и обходил местных антиква­ров и букинистов.
   Судьба собрания трагична. Оно было утеряно самим собирате­лем. Видимо, этому способствовало болезненное состояние Дороше­вича в последние годы его жизни. Известно, что вскоре после окончания гражданской войны известный фельетонист сошел с ума, вообразив себя балериной.
   Книги из библиотеки В.Дорошевича до сих пор встречаются библиофилам у букинистов, хотя не так уж часто. А вот кропотли­вые розыски специалистами его собрания материалов о Великой французской революции к успеху не привели. Даже не были обна­ружены какие-либо фрагменты этой ценной коллекции.
                                                                                                  
Яков Смоляренко, библиофил.



********************************************************************

ЭКСЛИБРИС  РАССКАЗЫВАЕТ

Экслибрис Л.Бухгейма

  Экслибрис – это книжный знак, содержащий имя своего владельца. Ex libris в переводе с латинского означает «из книг». «Книга с экслибрисом есть частица жизни и быта её владельца», – как-то заметил известный воронежский книговед и библиофил Олег Григорьевич Ласунский. Ярлычок, наклеенный на форзаце книги, не даёт ей никакой возможности потеряться и раствориться в многомиллионной книжной массе и к тому же позволяет   сохранить память о её владельце. Иногда проходят годы, и отысканный экземпляр книги с экслибрисом начинает рассказывать о своём бывшем владельце, которого она пережила и продолжает жить. Это счастье, что книге никто не устанавливал жизненный отрезок времени.
 Сектор редких и ценных изданий Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького хранит немало изданий с интересной историей. И среди них четыре увесистые книги из полного собрания сочинений в семи томах русской революционерки, террористки, члена Исполнительного комитета «Народной воли», позднее эсерки, Веры Николаевны Фигнер, которое вторым изданием выпустило в 1932 году Издательство всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Фигнер была знакома с П. Л. Лавровым и М. А. Бакуниным. О ней писали Иван Бунин и Глеб Успенский.
 Библиофильскую ценность этим книгам придаёт вклеенный экслибрис, указывающий на их принадлежность библиотеке известного библиофила и издателя Льва Эдуардовича Бухгейма  (1880 - 1942). Вся жизнь этого человека была связана с книгой. В 1904 - 1905 гг. он служил в магазине книгопродавца и издателя Вольфа в Москве. Затем занялся издательской деятельностью, состоял членом Русского библиофильского общества, для работы которого представлял свою квартиру. С июня 1919 года и до самой смерти был научным сотрудником Государственной библиотеки СССР им. В.И.Ленина. Известен как редактор и комментатор сочинений русских писателей.
  Вот что вспоминал об этом книжнике известный писатель и библиофил В.Лидин: «Я хорошо помню этого существовавшего всегда в своём особом мире книжника. Он был глуховат и, как все люди, которые плохо слышат, жил отъединённо. Но мир, в котором он жил, действительно был особый, и редко у кого встретишь такую любовь к книге, какая была у Бухгейма. Он… собирал и в то же время издавал книги, и такие именно книги, которые не могли оправдать себя и до чрезвычайности трудно расходились; но Бухгейм был одержим страстью к книге…».
 Библиотека Л.Бухгейма была обширной и с прекрасным подбором книг. Каждая книга вызывала зависть его друзей-библиофилов. Издания всегда чем-то отличались: авторским автографом, нумерованным тиражом или величайшей редкостью. Достаточно сказать, что книжник был владельцем скромным в 40 страниц единственным прижизненным изданием «Стихотворений Алексея Кольцова» (1835) с дарственной надписью поэта. Книговеды подсчитали, что кольцовские автографы вообще уникальны и их насчитывается не более десятка.
 Большая часть библиотеки Л.Бухгейма сегодня хранится в Государственном историческом музее (г. Москва).
 Определённый библиофильский интерес вызывает и автор экслибриса библиотеки Л.Бухгейма. Им был человек легендарный в мире заядлых книжников – Удо Георгиевич Иваск (1878–1922). Современные энциклопедисты определяют его как выдающегося книговеда, библиотековеда и библиографа. Кроме того, У.Иваск был талантливым художником-графиком. На его счету целая серия выполненных экслибрисов.
 Иваск составлял библиографические списки, делал обзоры, писал о книжной графике, печатном искусстве. Только с 1902 по 1922 гг. им написано более 80 работ, которые очень ценятся у специалистов за необыкновенную точность, они до сих пор сохраняют свое научное значение.
 На полках сектора редкой книги Луганской универсальной научной библиотеки им. М.Горького ещё ожидают своей расшифровки и описания немало экслибрисов, наклеенных на форзацы старых книжных изданий.

 Яков Смоляренко, библиофил




1 комментарий: